Дорожка впереди стала сужаться и вскоре принялась плутать. Мы были вынуждены замедлить ход еще больше, а деревья навалились ветвями, цепляя еще ниже, чем раньше. Дорожка превратилась в тропку. Она поднималась и опадала, она извивалась, она совершила финальный разворот, а затем оборвалась.
Рэндом поднырнул под ветку, затем поднял руку и остановился. Мы подъехали к нему. Впереди, насколько я мог видеть, не было даже намека, что тропу стоит искать. Оглянувшись, я не сумел найти никаких следов нашей тропы.
— Теперь, — сказал Рэндом, — в ходу предложения. Мы не знаем, где были и куда направляемся, не говоря о том, где находимся. Мое предложение: черт с ним, с любопытством. Давайте выбираться самым быстрым из известных нам путей.
— Козыри? — спросил Ганелон.
— Да. Что скажешь, Корвин?
— О’кей. Мне это совсем не нравится, но я не могу придумать чего-нибудь получше. Валяй.
— Кого мне следует попробовать? — спросил Рэндом, извлекая колоду и раскрывая ее веером. — Джерарда?
— Да.
Он перетасовал карты, выдернул карту Джерарда, уставился на нее. Мы уставились на него. Шло время.
— Кажется, я не могу достать его, — признался Рэндом наконец.
— Попробуй Бенедикта.
— Хорошо.
Представление повторилось. Контакта не было.
— Попробуй Дейрдре, — сказал я, вытаскивая собственную колоду и разыскивая ее Козырь. — Я присоединюсь к тебе. Посмотрим, есть ли разница, если мы попытаемся вдвоем.
И снова. И снова.
— Ничего, — сказал я после долгих попыток.
Рэндом помотал головой.
— В своих Козырях ты ничего необычного не заметил? — спросил он.
— Да, но не знаю, что именно. Они кажутся другими.
— Похоже, мои потеряли то ощущение холода, которым когда-то обладали, — сказал он.
Я медленно тасовал колоду. Пробежал по картам кончиками пальцев.
— Да, ты прав, — сказал я. — Именно так. Но давай попробуем еще. Скажем, Флори.
— О’кей.
Результат был тем же. И с Лльюилл. И с Брэндом.
— Есть какая-нибудь идея, что тут не так? — спросил Рэндом.
— Ни малейшей. Не могут они все сразу блокировать нас. И не могут хором умереть… Ну, полагаю, могут. Но это в высшей степени невероятно. Значит, что-то влияет на сами Козыри, вот в чем дело. А я никогда не знавал ничего, что могло бы на них повлиять.
— Ну, стопроцентной гарантии нет, — сказал Рэндом, — согласно утверждениям изготовителя.
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
Рэндом хихикнул.
— Трудно забыть день, когда становишься совершеннолетним и проходишь Образ, — сказал он. — Я помню все, словно было это в прошлом году. Когда я преуспел — весь источающий возбуждение, этакое вместилище славы, — Дваркин вручил мне мой первый набор Козырей и проинструктировал, как ими пользоваться. Я смутно припоминаю, как спросил, везде ли они срабатывают. И помню ответ: «Нет, — сказал он, — но они послужат в любом месте, где ты когда-либо окажешься». Он меня всегда недолюбливал, ты же знаешь.