слабости.
-Сейчас это не важно. Неподалѐку от вашей деревни живѐт Исповедник по имени
Пит. Проводите меня к нему. Он должен помочь моей жене.
Мужчина продолжал ещѐ говорить, когда толпа начала расступаться перед седым
стариком лет семидесяти.
-Я знал, что ты придѐшь сегодня, и сам поспешил тебе навстречу.
Кто-то из толпы восхищѐнно зашушукал.
-Но ты, рыцарь, из-за своих ран не сможешь дойти до моего убежища. Мы
проведем ночь в доме Холла, который уступит нам его на сегодня.
Старик несколько секунд жевал губы, а потом всѐ же уточнил:
-Скорее всего, ночь прощания с твоей женой.
Рыцарь вздрогнул, как от удара, и едва не повалился. Подхвативший его молодой
парень громко воскликнул:
-Да у него же вся одежда колом стоит от крови!
-Ведите всех троих в дом Холла, -приказал Исповедник и сам принял мальчика из
рук сердобольной женщины, вынувшей того из корзины. Огромные глаза ребѐнка,
повидавшие уже такого, что и за всю жизнь некоторым взрослым не приходилось
пережить, недоверчиво глядели на щуплого старика в белых одеждах.
-Не бойся, Эрг, всѐ хорошо! -погладил морщинистой рукой по крошечной спинке
старец, и молчаливый малыш крепко прижался к нему. Рыцарь удивлѐнно оглянулся, но
Пит улыбнулся морщинками вокруг глаз и ответил на готовый сорваться с уст мужчины
вопрос.
-Я же Исповедник... И тебе могу сказать совсем не то, чего ты ждѐшь. Гордись тем, что совершил. Всѐ равно правда пробьѐтся на свет. Люди, свершившие несправедливость
раскаются. Я же склоняю пред тобой свою голову за все твои подвиги уже сейчас.
Исповедник, крепко прижав к себе ребѐнка, поклонился едва стоящему на ногах
человеку, не обращая внимания на окружавшую их толпу.
Старик, похоже, действительно знал заранее, кто и когда придет. В его узелке
нашлись именно те снадобья, которые оказались нужны. Вместе со взявшимися ему
помочь, он недолго поколдовал над женщиной, но вскоре выпрямился и покачал головой:
-Слишком поздно. Даже если она придѐт в себя.
Пит накрыл умирающую простыней и отошѐл к еѐ мужу, который тоже без
сознания лежал на другом топчане. Вместе с помощницами он снял с рыцаря доспехи, местами пробитые, и пропитанные ссохшейся кровью одежды, обнажил раны, промыл их
и смазал чем-то пахучим.
На улице уже темнело, когда старец проводил помощниц и зажѐг масляную
лампадку. Малыш, молча сидевший в углу комнаты, переполз подальше от света на
другой конец лавки и замер под немигающим взглядом колдуна. Но тот улыбнулся и, обойдя стол, сел рядом, прижав мальчика сухонькой рукой к своему боку.
-Это хорошо, что ты меня не боишься... Правильно, не надо бояться. Самое