страшное для тебя уже позади... А всѐ остальное ты даже не поймешь...
Прислушавшись к слабеющему дыханию женщины, Исповедник встал, держа
ребенка за руку. Он подвел его к топчану, на котором лежала мать. Теперь они вместе
смотрели на лицо несчастной. Малыш держал за руку старика, а тот сжимал руку
умирающей.
-Ты должна передать свои корни сыну, -чуть слышно прошептал он.
12
Его глаза, превратившиеся в раскаленные черные угли, впились в обострившиеся
черты бледного лица. Закрытые веки дрогнули, и взгляды матери и ребѐнка встретились.
Замерев, тот, не отрываясь глядел в них, не понимая ничего, кроме того, что происходит
что-то важное.
Так продолжалось несколько мгновений. Наконец женщина медленно сомкнула
веки. Ещѐ можно было расслышать два-три вздоха, но они стали последними. Старик с
трудом выпрямился и подхватил мгновенно уснувшего мальчика.
-Ты всѐ принял, -пробормотал колдун и, едва передвигая ноги от усталости, унѐс
ребѐнка на лежанку с каким-то тряпьем.
Ни рыцаря, ни его сына не было на похоронах, которые по настоянию Исповедника
господин Донито устроил как для человека знатного происхождения. На похоронах
говорили, что рыцарь плох, очень плох, что он даже не в состоянии выйти из дома.
Особенно сдал он, когда узнал о кончине жены.
Донито сидел за завтраком, угнетѐнный свалившимися на него напастями.
Во-первых, пришедшие неизвестно какими путями и откуда люди. Ведь если
прошли они, значит, могут пройти и другие. А это опасно для казны герцога, если другие
пойдут с камнями, или для жизни самого Донито, если по проторенной дорожке нелѐгкая
принесет нордийцев. Ведь кроме Нордии за горами ничего нет.
Во-вторых, похороны женщины из знатного рода. А какого рода? Вдруг дело
нечисто и попахивает неприятностями. Исповедники, конечно, не ошибаются и не врут.
Просто молчат до поры, до времени. Ну, и жаль еѐ чисто по-человечески. Сердце-то у
бедного Донито тоже не каменное.
В-третьих, рыцарь безгербовый. Значит, от кого-то скрывается. Доложить герцогу?
Ещѐ не известно, как он посмотрит на то, что староста дал приют этому вояке. А не
доложить - всѐ равно кто-нибудь проболтается. Это уже куда хуже.
В-четвѐртых, мальчишка. С ним-то что делать, если и отец у него откинется? С
одной стороны - жаль, ребенок ведь! С другой - чей ребѐнок-то?
-Сын женщины знатного рода и благородного рыцаря. Рыцаря совершившего столь
невероятные подвиги, что поверят в них ещѐ очень нескоро.
Марс Донито аж подпрыгнул на стуле и закашлялся, поперхнувшись куском. В
дверях стоял Исповедник Пит, по мнению местных жителей - святой человек. При такой