петлю на шею вешать.
Исповедник коротко взглянул на своего визави, но староста, перехватив его взгляд, криво усмехнулся:
-Думаешь, если ты не сказал ничего о его родителях, так у меня своей головы на
плечах нет, чтобы понять, что это были за птицы? Хоть мы и далеко от столицы, но и до
нас вести докатываются. И про междоусобицу, затеянную этим проклятым Парном, и про
то, как мятежников в Нордию прогнали, и про то, как нордийцы их там перебили. Но, как
я понимаю, не всех. Двое все же успели сбежать. И когда какой-нибудь твой духовный
брат встретит моего приемыша, то и мне вместе с ним не поздоровится. Живо
пособничество парновым дружкам припечатают!
-Не беспокойся о моих братьях. Им ни его, ни твоя кровь ни к чему. А мальчишку
нам здесь не удержать, как бы мы не старались. Рано или поздно он покинет твой дом, чтобы выполнить свой предназначение. И лучше будет, если он уйдет отсюда готовым к
любым трудностям. Поэтому я и пришел просить у тебя разрешения взять мальчика на
пару лет, чтобы передать ему необходимые знания.
Господин Донито с подозрением глянул на колдуна, но тот твердо выдержал взгляд
старосты.
-Он - рыцарь и потомок рыцарей. Значит, как и все люди его круга, обязан уметь
читать и писать. А умение врачевать ещѐ не вредило ни одному бойцу...
Крупный, мощный воин так надѐжно сидел в седле своего скакуна, что создавалось
впечатление, будто он родился конным. Его оружие и снаряжение отличались какой-то
неуловимой добротностью, основательностью. Как и конь, всѐ его имущество казалось
продолжением рук, ног и головы рыцаря, всѐ было подогнано, отделано, сбалансировано и
притѐрто для удобства владельца. Выбивающиеся из-под забрала седые волосы и рубец на
правой щеке говорили, что мужчина немало повидал на своѐм веку, и его спутнику, юноше с белым щитом, можно было положиться на своего попутчика.
Молодой человек, почти мальчик, кажется, едва вступил в возраст, позволяющий
ему обучаться рыцарскому делу. И белый щит, притороченный к седлу, показывал, что в
Рассе, по дороге в который ехали путники, эти двое попадут в известную своими
Мастерами Школу Рыцарского Мастерства. Их выбор не удивлял никого из встречных
или попутчиков: каждый достойный рыцарского звания волен выбирать место обучения.
И в восточные земли нередко заезжали подобные гости изо всех краѐв королевства.
Путь был дальним и долгим, коротали утомительные переходы чаще всего
разговорами. Обычно юноша, что-то завидев, спрашивал, а его наставник обстоятельно, не
торопясь, отвечал, ссылаясь больше на свой опыт и практику. Если же речь шла о