Иван услышал в голосе брата какие-то новые нотки. Разговаривал и держался тот как-то особенно, независимо. «Ишь ты, какой! Словно тебя в живую воду окунули, — подумал Иван и не мог не порадоваться: сразу вышел Тихон на свою собственную дорогу, подтягивать его уже не придется. Теперь он будет во всем застрельщиком».
— Давайте присядем на камни, — предложил Дмитрий братьям. — Так ты, Тихон, герой у нас!
— Эх, товарищ гвардии майор, — усмехнулся Тихон, — так уж я и герой… А вы знаете, мне перед боем такого перцу дали, с песочком протерли…
— Расскажи, — и Дмитрий, чтоб не смущать Тихона, спрятал блокнот.
В полдень вместе с Курбатовым и его адъютантом Солонько возвращался на КП корпуса. По узкой глубокой траншее они осторожно поднялись на гребень высотки. Туман рассеялся, и теперь местность просматривалась на много километров.
В ближних и дальних оврагах блестело зеркало разлившейся речушки. В низинах на белой целине снега выступали обширные зеленовато-желтые пятна. Под сугробами уже сочились талые воды и возникали снежные трясины — зажоры. Дмитрий знал: их очень не любили в ночных поисках разведчики и всегда старались обойти стороной.
На севере, там, где притаился враг, Дмитрий видел небольшие деревни, железнодорожные пути, пять разбитых ветряных мельниц, а за ними, далеко на горизонте, — черные перелески.
— Ни дымка!
— Мы господствуем над окружающей местностью, Дмитрий Андреевич. Гряды высот в наших руках. Враг осторожен, он хорошо маскируется. — Комкор поправил папаху, стал спускаться вниз. Выйдя на дорогу, он обождал Дмитрия. И когда тот поравнялся с ним, весело подмигнул. — Какой денек, а?
— Солнечный.
— Да, солнечный, — повторил оживленно Курбатов. — Если хочешь знать, я очень доволен утренним боем. Замполит стрелковой роты подал хорошую мысль. Селиверстов должен провести в подразделениях беседу, рассказать пополненцам о том, как он подорвал танк. Я одобряю эту идею. Пусть наши новички знают: не святые горшки лепят! — Генерал приостановился, зашагал в ногу с Дмитрием. — По ночам, — усмехнулся Курбатов, — гитлеровцы кричат нам из своих окопов: «Рус, давай стукнемся». Мы стукнемся! — И взмахнув над головой палкой, он ловким ударом рассек гонимое ветром перекати-поле.