Вдруг ему показалось, что сильный вихрь пролетел над головой. Не понимая, в чем дело, Виктор прижался к кабине и увидел — над грузовиком повисли зеленые и красные нити. Близко вспыхнул веер разноцветных огней и превратился в свинцовый дымок. В эту же секунду низко-низко прошел вдоль шоссе самолет. Летчик оглянулся, полетел дальше.
Ковинько резко затормозил. Седлецкий выскочил из кабины. Каска, звеня, покатилась по асфальту. Сам он с автоматом в руках упал в кювет и неистово закричал:
— Засада!
Гайдуков сначала опешил. Но когда он убедился, что опасность миновала, и увидел на дороге каску, а в кювете распластанного Седлецкого, то громко расхохотался.
Седлецкий вскочил. Вдали над шоссе скользнул вражеский истребитель. И все увидели, как выросло там и заклубилось черное облако.
— Зарубил цистерну, злодей! — Ковинько поднял кулак, погрозил.
— Я тоже прозевал, смотрел вверх, а он подкрался на бреющем… Перехитрил, — признался Гайдуков.
— Разини мы! — Бледный Седлецкий хлопнул дверцей.
До самого Фатежа он молчал и хмурился. «Дорога как в сказке… Налево пойдешь — конь сдохнет, сам будешь жив. Направо — сам погибнешь, конь уцелеет. Нет! Пусть лучше конь сдохнет!..» Неожиданно Седлецкого осенила новая мысль. Потирая руки, он заулыбался: «Ладно! Покручусь перед полками и махну в санбат. Решено!»
— Что это вы, товарищ капитан, повеселели?
— К фронту подъезжаем, Ковинько, — потирая руки, продолжал улыбаться Седлецкий.
Про себя он думал: «Вот это идея! А где я? История умолчит… — Ему понравился каламбур, и поэт распечатал коробку «Казбека». — Я редакцию рукописями забросаю, — продолжал торжествовать Седлецкий. — И наградят! Какой фитиль будет Солонько… Да не только ему. Всех обскакаю». И впервые в пути он предложил шоферу папироску.
— Закури и послушай, есть хорошая песенка:
Жив ты или помер —
Главное, чтоб в номер
Материал успел ты передать.
И чтоб между прочим
Был фитиль всем прочим,
А на остальное наплевать.
Ковинько осторожно вел полуторку. Он искоса поглядывал на соседа и удивлялся резкому перелому в настроении капитана.
На горизонте виднелись столбы дыма. Беспрерывно грохотали орудия. Ковинько казалось: разъяренные великаны прямо на корню молотят рожь, и от ударов огромных цепов вздрагивает земля.
Все чаще из перелесков вылетали на шоссе санитарные машины. Мелькали окровавленные бинты, распоротые рубашки, черные от копоти и пыли лица.
По боковым проселочным дорогам дивизионы «катюш» и полки противотанковой артиллерии совершали быстрый маневр. А в ином направлении мчались пустые грузовики с привязанными метлами, поднимали гриву пыли к верхушкам лип и чернокленов, сбивали с толку вражеских воздушных разведчиков.