- Хэндэ хох!* - крикнул Алексеев.
_______________
* Руки вверх! (нем.)
Офицер нехотя попятился назад и поднял руки. Охранники, увидев это, бросились было на помощь офицеру, но были тут же смяты ринувшимися на них пленными. Раздались одиночные выстрелы. Охрана была уничтожена. Николай не ожидал такого: почти шестьсот красноармейцев оказалось на свободе. Что делать?
- Братцы! Расходись кто куда! - крикнул Алексеев.
Пленные на какое-то мгновение застыли в недоумении: "Свобода?" А затем бросились по сторонам.
К Николаю подбежала девушка, она пристально посмотрела ему в глаза и, обхватив руками его шею, крепко поцеловала.
- Спасибо тебе! А теперь убегайте. Сюда могут в любое время нагрянуть эти изверги. Убегайте, милые...
- Как тебя зовут?
- Женя, Женя Кирсанова!
- Так ты тоже уходи отсюда быстрее, Женечка, - посоветовал Николай, с жалостью и благодарностью смотря на ее светлые волосы, на белоснежный кружевной воротничок скромного платья.
- Мы вечером с подругами уйдем в Минск.
- Сейчас вам нужно уходить, сейчас... Будь здорова, Женечка...
И они разошлись. Николай с пятью красноармейцами резко свернули вправо, и через небольшое поле они направились в лес. Двое суток ходили по лесу, искали партизан, на третьи решили зайти в деревню, чтобы раздобыть продуктов. Утром зашли в первую крайнюю хату, застали там старика. Он сидел за большим дубовым столом и ел прямо из чугунка дымящуюся, горячую картошку, рядом стояла огромная миска с капустой.
Неожиданное появление обросших до бровей незнакомцев так подействовало на старика, что он с перепугу залез под стол. Стоявшая у печи старуха от удивления так и застыла с ухватом в руках.
- Вы извините, мы напугали вас, - проговорил Алексеев. - Мы пленные. Покормите нас, пожалуйста, если можно.
Только после этого старик вылез из-под стола, подслеповатым глазом посмотрел на Николая и сказал:
- Ах, як вы мяне перепугали, дарагенькие! Раненые?
- Да, отец, к сожалению.
- Сядайте, сядайте, сыночки, за стол. Бульбачка есть, слава богу...
Так сладко запахло обжитым домом. Николай первым присел к столу и за разговором с хозяином хаты не заметил, как не осталось ни картошки, ни капусты. Нужно было уходить. В деревню могли в любую минуту ворваться гитлеровцы. Старик на прощание каждому отрезал по большой скибке хлеба, перекрестил всех и сказал:
- С богом, сыночки... Мои тоже, могуть, где-то маются вот так...
- Спасибо, отец, спасибо, - ответил за всех Алексеев. - А как нам в Шкловские леса попасть?
- Вот за огороды выйдете и прямо лесом туда, к Шклову, и попадете. Верст так будеть с тридцать...