– Ты, что ль, пасынок? – спросил он.
Мечеслав нахохлился, но глаз не отвел. За шкирку, как обгадившегося щенка из избы, вышвырнул из души трусливое зябкое желание оказаться снова в родном городце, среди знакомых лиц, родных стен.
– Я, – коротко буркнул он, зыркая исподлобья.
– А звать как? – продолжал допытываться незнакомый отрок.
– Мечеславом.
– Чёт имя у тебя длинновато для такого короткого, – покачал головой старший. Остальные отроки засмеялись. Мечеслав сжал кулаки.
– Слышь, Мечеслав, у тебя на портах грязь, – старший отрок кивнул на коленки Мечшиных ног. Откуда бы, вроде по снегу все ходил, удивился тот, привычно нагибаясь отряхнуться, и тут же услышал: – Чего кланяешься, я тебе не князь!
Дружно грянул отроческий смех.
Уши под шапкой вспыхнули так, что Мечеслав не удивился бы, затлей меховая опушка. Не разгибаясь, он прыгнул вперед, всем своим весом приложив макушку к животу насмешника. Тот, видать, то ли вовсе не ожидал нападения, то ли надеялся, что новичок для того хотя бы выпрямится. Прямо перед Мечеславом оказалось его лицо, с круглыми глазами и разинутым в попытке вздохнуть ртом, и Мечеслав, вновь опустив еще гудящую от первого удара голову, снова боднул его – прямо в это лицо. Противник хлопнулся задом на истоптанный снег, а Мечеслав, размахивая кулаками, налетел на него. Правда, оба удара, что он успел нанести, наткнулись на подставленное предплечье старшего отрока, а потом… а потом Хотегощ опрокинулся, будто миска, и от души приложил злополучную Мечеславову голову дном из утоптанного снега по затылку. Мечеслав с трудом приподнял ее – и тут же неловко, но шустро откатился в сторону – на него летел в прыжке рассерженный насмешник. Виделся он странно и как-то размыто – толком открыть левый глаз не получалось. Откатившись, Мечеслав вскочил на ноги – как раз вовремя, чтоб увидеть новый прыжок противника.
– Ай мал-лад-цы… – прозвучало рядом. Действие, произведенное на боевитого отрока этим уже знакомым Мечеславу голосом, было странным – он словно завис в верхней точке прыжка – и обрушился вниз. Занесенная рука опустилась, левая, как оказалось, зажимала нос.
Истома наблюдал за младшими отроками с насмешливым любопытством.
– Орёл, Ижеславич, орёл, – покачал он головой. – Только в ворота – и сразу в кулаки. Кто задрался-то?
– Ну я, – буркнул, нахохливаясь, Мечеслав и с удивлением услышал в то же самое мгновение гнусавое: «Я, Истома», своего супостата.
– Мал-лад-цы… – все так же повторил Истома. – В драку кто первым полез, спрашиваю?
Драчуны хмуро переглянулись. Остальные отроки отошли чуть подальше, а многие из них и вовсе быстро вспомнили про неотложные дела, ждавшие их… в общем, где-то далеко от пятачка перед воротами Хотегоща. Любопытство победило осторожность только у шестерых – но и те, отойдя под самый частокол, делали вид, что их тут не было.