ЖЕНЯ. Вот и я, понимаешь, так думаю.
МАРУСЯ (показывает на розовую полоску, торчащую из-за нагрудника Жениного фартука). Это у тебя что за бумажка?
ЖЕНЯ (махнув рукой). Да все та же. Про галстуки и перчатки. (Бросает бумажку.)
НЯНЬКА. Ты, Ерошенька, нынче в церкву пойдешь? Споведываться будешь?
ЖЕНЯ. Да…
НЯНЬКА. Папашечка Дмитрий Петрович богомолебствовать не любил. Попы, говорил, — обманщики. И дураки тоже. Волосья отрастили, пуза отрастили, а ум отрастить и позабыли! (Смеется.)
МАРУСЯ (подняв с полу брошенную Женей розовую бумажку, читает. Вдруг возбужденно шепчет). Женя! А ведь тут не только про галстуки… Ей-богу!
ЖЕНЯ. Что такое?
МАРУСЯ. Ну да, тут на обороте совсем другое напечатано. Хорошо, что Мопся не заметила. Смотри!
ЖЕНЯ (берет бумажку, читает). «Товарищи рабочие!..»
НЯНЬКА (обрадовался). Вот, вот, аккурат это самое люди в том правильном листке читали… Я слыхал!
ЖЕНЯ. «…Мы устали работать на хозяев. Мы устали голодать. Мы не можем больше видеть, как растут наши дети: без хлеба, без солнца, без школы, без детства…» Нянька, слышишь?
НЯНЬКА. Слышу, Ерошенька!
ЖЕНЯ (читает). «…Третьего дня мы вышли на улицу. Слуги кровавого царя встретили нас нагайками и пулями… Они убили наших товарищей: наборщика Ионю Шапиро…» (В ужасе остановилась.)
МАРУСЯ. Ну, Женя, дальше!
ЖЕНЯ (борясь со слезами). Ионю Шапиро… Ионю… Блюминого брата… Убили! (Плачет.)
НЯНЬКА (огорченно). Ну скажи ж ты! Насмерть убили мальчонку!
МАРУСЯ (берет у Жени листок, читает), «…студента Свиридова, рабочего Федора Остапчука… Сегодня мы хороним наших убитых товарищей. Все, кто с нами, выходите на улицу! Бросайте работу, остановите колеса, тушите топки, — все на улицу, товарищи!» (Замолкает.)
РАЯ. Все?
МАРУСЯ. Все.
МОПСЯ (входит со священником). Пожалуйста, батюшка, пожалуйста. Мы уже давно ждем.
Священник проходит в церковь. Девочки здороваются с ним не реверансом, как с другими преподавателями, а низким наклонением головы.
Вам, Грищук, начальница что приказала? Про окна! Вы забыли?.. (Обращаясь к девочкам.) Медам, батюшка уже в церкви. Кто на исповедь, становитесь у двери в церковь. Аверкиева, раздайте свечи.
Катя раздает девочкам свечи.
Кто первая, медам? Ярошенко? Ну, Ярошенко, идите.
ЯРОШЕНКО (обращаясь к своей соседке). Певцова, я тебя тогда дурой обозвала. Прости, пожалуйста. (Перекрестилась.)
ПЕВЦОВА. Бог простит! (Перекрестилась.)
ЯРОШЕНКО (другой девочке). Фохт, прости меня! (Перекрестилась.)
ФОХТ. Бог простит! (Перекрестилась.)
Ярошенко уходит в церковь. Небольшая пауза. Девочки стоят кучкой, держа в руках свечи, розданные Катей.