Мужчина попытался встать, но правый бок и затылок пронзила острая боль, так что он смог только застонать и без сил откинуться на спинку скамейки. Пошел легкий дождик, принесший небольшое облегчение и, мужчина почувствовал прилив сил. Холодные капли немного прочистили мозги, помогли собраться с мыслями. Осторожно, сморщившись, Олег (меня так зовут, промелькнула мысль) прикоснулся к огромной шишке на затылке. Похоже, он порядочно хрястнулся об асфальт, пока добирался сюда.
Олег криво усмехнулся и почувствовал, что зубы непривычно болят. Сплюнул на ладонь и в свете фонаря без особого удивления увидел, что слюна была красной от крови. Похоже, ударился при падении лицом. Десна и губы наверняка разбиты, хотя он ничего и не чувствовал. Наверное, шок. Олег равнодушно отшвырнул плевок в сторону.
Мерными, убаюкивающими волнами возвращалась слабость, укачивая, унося в гудящую пучину бреда. Он что-то забормотал, глаза закрылись. Ему виделось, что он на берегу Черного моря: большое, горячее солнце припекает, слизывает с кожи зимнюю белизну, а в паре метров от него шумит море, накатывая на берег и снова отступая. Такая теплая, мягкая вода — он сейчас встанет и обязательно войдет в нее, она укроет его от этого немилосердно жарящего южного солнца, спасет от жары. Олег поднялся, стряхнул с плавок забавно, у меня такие же были в детстве, с якорем песок, и направился, с каждым шагов увязая в раскаленном песке, к воде, ласково шелестящей неподалеку. Где-то невдалеке жужжали пчелы. Олег испуганно обернулся: он всегда боялся пчел, с того самого момента, как однажды его укусила огромная пчела (на самом деле это был шмель, но для ребенка разницы никакой). Звук нарастал, приближался, заглушая даже шум волн. Неожиданно до обоняния Олега донеслась такая невообразимая вонь, будто где-то рядом прорвало канализацию. Он согнулся пополам, зажимая нос, и увидел — скорее даже почувствовал — огромное облако насекомых, приближающееся к нему; облако, закрывающее солнце. Запах тухлятины, от которого заслезились глаза, приближался вместе с мерным гулом множества маленьких крылышек. Только это были не пчелы, о нет, это были…
— …Мухи, мухи!
Олег застонал и открыл воспаленные глаза. Он непонимающе огляделся: только что собирался искупаться, а теперь стоял в каком-то парке прямо посреди бетонированной дорожки, полностью одетый. Его бросило в озноб, он задрожал всем телом, вспоминая фрагменты своего бреда: полуденное июльское солнце, море и мухи, туча мух, которых он сначала принял за пчел. Мухи и омерзительное зловоние, словно они только что оторвались от какой-то падали для того, чтобы немного перекусить несчастным маленьким мальчиком…