Клифф, как рыба, начал хватать ртом воздух, так что мне пришлось потыкать его в ребра, и напомнить, чтобы он ни к чему не вздумал прикасаться. Габриэлла робко улыбнулась.
— Я нормально выгляжу?
Я сказала:
— Сестра, Коновер пристрелит Пауэрса чтобы заполучить твой контракт. Мадам, вы великолепны! Пойдемте, ребята. Мы опаздываем.
Невозможно разговаривать, когда Клифф ведет машину, и это было хорошо. Мы добрались до дому в восемь двадцать. Наш квартал был забит машинами, а наш дом стоял весь в разноцветных огнях. Младший был на страже, он тут же нырнул внутрь дома.
Клифф взял наши пальто, я подтолкнула Габриэллу и сказала:
— Заходи.
Когда она появилась в гостиной, мальчики из «Downbeat» врубились, и все хором запели:
С днем рождения, дорогая Гэбби!
С днём рождения тебя!
А затем я почти пожалела об этом, поскольку бедный ребенок уткнулся в ладошки и зарыдал.
И я — следом за ней. Все принялись смеяться, говорить, кричать, и «Downbeat Combo» врубили танцевальную мелодию, не слишком хорошую, но надежную, и я поняла, что вечеринка удалась. Мама и я незаметно утащили Гэбби наверх, я подкрасилась, а Мама слегка встряхнула Гэбби и сказала ей, чтобы та прекращала реветь. Гэбби остановились, и Мама проделала прекрасную работу, исправив весь нанесенный слезами ущерб. Я не узнала собственную мамину тушь, впрочем, я все время узнаю что-то новое о Маме.
Итак, мы возвратились вниз. Объявился Клифф со странным мужчиной и сказал:
— Mademoiselle Lamont, permettez-moi de vous presenter M'sieur Jean Allard.
Это было намного больше его словарного запаса по-французски, насколько мне было известно.
Жан Оллард был студентом по обмену, его привел один из парней. Он был смугл и строен, и он закрепил себя за Гэбби — его английский язык страдал пробелами, а здесь была женщина, которая говорила на его языке… всё это, ну и, конечно же, ручная работа Мадам О'Тул. У него обнаружились конкуренты: большинство свободных кавалеров, казалось, хотели быть рядом с Гэбби нового образца.
Я облегченно вздохнула и ускользнула на кухню, внезапно почувствовав, что я пропустила обед, сущее бедствие для одного из моих метаболизмов. Там был Папочка в переднике: он дал мне ножку индейки. Я съела ее и несколько других пустячков, которые не помещались на блюдо.
После чего я возвратилась и танцевала с Клиффом и некоторыми из кавалеров, которых оттеснили от Гэбби. Когда оркестр взял десятиминутный тайм-аут, оказалось, что Джонни Оллард умеет играть на фортепьяно, они с Гэбби пели французские песенки — того сорта, что кажутся шаловливыми — но, вероятно, совершенно невинными. Потом мы все спели «Alouette», быстрее, чем я могла.