Габриель вернулся минут через пятнадцать. Он был бле¬ден, сильно взволнован и едва не дрожал.
— Простите, я должен вас покинуть. Я за все заплатил и попросил Кристофера вызвать такси, когда вы закончите.
— Я и пешком дойду, — возразила Джулия, нагибаясь за сумкой.
— Ни в коем случае. Янг-стрит не то место, где девушке рекомендуется гулять ночью одной. — Он положил на стол сложенную купюру: — Этого хватит на такси и еще на какое-
нибудь лакомство, если вам будет мало. Ужинайте спокойно и обязательно возьмите с собой все, что не сможете съесть.
— Мне стыдно брать эти деньги, — сказала Джулия, косясь на купюру.
— Джулианна, о стыде мы поговорим в другой раз. — (Видя, в каком он состоянии, она решила не спорить.) — Из- иините, что вынужден так спешно вас покинуть. Я…
«Кто же эта чертова Полина, если от профессорской са¬моуверенности не осталось и следа? Ведь ему сейчас плохо. Мучительно плохо».
Это был порыв, но совершенно искренний. Джулия про¬тянула ему руку и была удивлена, когда он стиснул ее пальцы. Кажется, он даже был благодарен ей за этот жест поддержки.
Габриель забыл, что торопится. Он гладил ей пальцы. Дви¬жения были очень знакомыми, словно он делал это в тысяч¬ный раз и словно она принадлежала ему.
Потом он поднес ее руку к губам и прошептал:
— «Как стоек запах крови; не хватит благовоний аравий¬ских, чтоб эту ручку надушить» , — прошептал он. Габриель трепетно поцеловал Джулии руку, но его взгляд был устрем¬лен на свою ладонь. —- Спокойной ночи, Джулианна. Уви¬димся в среду… если я буду здесь.
Ошеломленная Джулия кивнула. Выскочив из зала, Габ¬риель бросился бежать. Она только сейчас спохватилась, что забыла вернуть ему свитер. Под пятидесятидолларовой бу¬мажкой она обнаружила карту «Старбакса» и записку, тороп¬ливо набросанную на обороте конверта:
Дж! Неужели вы думали,что я так легко СДАМСЯ?
Никогда не стыдитесь принимать подарок,если он
вас ни к чему не обязывает.
Мой вас точно ни к чему не обязывает. Ваш Габриель
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Наутро Джулия все еще не определилась, как ей быть с гран¬том. Главное — не торопиться с решением. Габриель был прав: университетская бюрократия отличалась болезненной подозрительностью, и любой намек на истинный источник такой щедрости был бы весьма опасен для профессора Эмер¬сона.
Ее поспешность могла бы навредить не только профессо¬ру, но и ей самой, попортив репутацию. Никакая серьезная и здравомыслящая аспирантка, а именно такой Джулия и стре¬милась выглядеть в глазах факультетской администрации, не пойдет в деканат и не скажет, что гранты ей не нужны. По¬скольку выделенные деньги не имели никакого отношения к университетским фондам, все заявления вроде «Есть более достойные кандидатуры» отпадали сами собой. Но сам факт выделения гранта уже стал вехой в ее биографии. Чертой, ко¬торую не переступишь в обратном направлении. Джулия ока¬залась в ситуации, когда «положение обязывает», и поддержи¬вать имидж серьезной, здравомыслящей аспирантки сейчас было куда важнее, чем тешить личную гордость, маскирую¬щуюся под чувство собственного достоинства.