В воздухе пахнет бензином.
В воздухе пахнет огнем.
До меня вдруг доходит. Бензин. Огонь. Пожар. Они жгут наши вещи! Воздух начинает потрескивать. Этот шум заглушает голоса регуляторов. Вниз по склону текут ленты дыма, плывут мимо нас, извиваясь, словно воздушные змеи.
— Ублюдки! — сдавленно произносит Пайк. Он рвется к выходу из пещерки, а я пытаюсь втянуть его обратно.
— Не надо! Рэйвен сказала ждать ее сигнала.
— Рэйвен не командир. — Пайк вырывается и ложится на землю, держа ружье, как снайпер.
— Пайк, не надо!
То ли он меня не слышит, то ли игнорирует. Он начинает ползти вверх по склону.
— Алекс!
Паника захлестывает меня, словно прилив. Дым и гнев, рев разгорающегося пламени — все это просто не дает думать.
— Черт! — Алекс проползает мимо меня и пытается добраться до Пайка. К этому моменту нам видны уже только его ботинки. — Пайк, не дури!
Бах. Бах.
Два выстрела. Звук, кажется, отдается эхом в пещерке и усиливается. Я зажимаю уши.
Потом: бах, бах, бах, бах. Выстрелы отовсюду и крики. Сверху дождем сыплется земля. У меня звенит в ушах, а голова, словно дымом набита.
Сосредоточься!
Алекс уже выбрался из пещерки, и я двигаюсь следом за ним, пытаясь стащить ружье с плеча. В последнюю секунду я стряхиваю с себя рюкзаки. Они лишь будут задерживать меня.
Разрывы со всех сторон, рев сделался адским.
Лес полон дыма и огня. Оранжевые и красные языки пламени пляшут на фоне черных деревьев — окостенелых, чопорных, словно застывшие в ужасе свидетели. Пайк, припав на колено, наполовину спрятавшись за деревом, стреляет. На его лице пляшут оранжевые отблески пламени, а рот распахнут в крике. Я вижу пробирающуюся через дым Рэйвен. Воздух трещит от выстрелов. Их так много, что мне вспоминается, как мы сидели с Ханой в Истерн-Пром в День независимости и смотрели на фейерверк, на ослепительные цвета под стремительное стаккато. Запах дыма.
— Лина!
Мне некогда смотреть, кто это зовет меня. Мимо свистит пуля и врезается в дерево рядом со мной, выбивая фонтанчик коры. Ко мне возвращается способность двигаться, и я стремительно кидаюсь вперед и занимаю положение лежа, у толстого сахарного клена. В нескольких футах впереди устроился Алекс, тоже за деревом. Каждые несколько секунд он высовывается из-за ствола, стреляет и ныряет обратно в укрытие.
У меня слезятся глаза. Я осторожно вытягиваю шею, пытаясь разглядеть из-за дерева фигуры, борющиеся в темноте, освещенные сзади огнем. Издали они напоминают танцоров: пары мечутся вправо-влево, борются, уклоняются и кружат друг вокруг друга.
Я не понимаю, кто там кто. Я моргаю, кашляю, прикрываю глаза ладонью. Пайк исчез.