Я почувствовал, как опять подкрадывается ко мне грусть и тревога. Прежде я гасил тревогу в себе мыслями о том, что я хороший человек. Смотрел на себя глазами родителей, учителей; рисовалось какое-то великолепное будущее. Теперь я не желаю взглянуть на себя даже краешком родительских глаз. Для всех я здесь студент. Ложь. Я одинок. Да, да — я одинок. Можно месяцами не видеть людей, но делать какое-то дело, нужное им, и они уважают, ценят тебя, и тогда ты не будешь одинок. Но можно жить среди людей и чувствовать себя одиноким.
Стиснув зубы, я хватаю топор, вгоняю его в плаху. Гриша не мигая смотрит прямо перед собой.
— Гриша, чего бы ты сейчас хотел? — говорю я.
— Кучу денег, — быстро отвечает он, будто ждал моего вопроса.
Я откидываюсь вдруг на землю и хохочу.
— Чего ты? — косит глазом на меня Гриша.
Я смеюсь.
— Чудак! — Приоткрыв рот, он усмехается. — Мне очень много не надо, мне бы суточную выручку чайной номер девять, которая на углу Садовой.
Я закатываюсь хохотом.
— Суточную? — кричу я. — Ну и что б ты предпринял?
— Чудак! Давай сюда мешок с деньгами, и я покажу, что делать. — Он встаёт. — Слушай, моя вчера видела тебя у гостиного двора. Сказала, может познакомить с подружкой своей. Подружка, говорит, моложе её лет на пять. И красива, говорит.
— Как же она меня видела, когда на нас и не смотрела?
— Они, брат, не пялят глаза, а всё видят. Ну?
— Что ж, можно.
— Говорит, к тётке погостить приехала. Да брешет, думаю. Я им не верю. Они все брешут.
— Все? — Я смеюсь.
— Как одна. Идём в город?
— Идём. Пусть нам будет хуже. У тебя встреча сегодня?
— Нет. Мы не уговаривались. Но, может, они выйдут в город.
Игривое настроение овладело мною. Представил, как сейчас познакомлюсь с красавицей. Буду шутить, болтать разный вздор. Когда же останемся с ней наедине, я прикинусь одиноким, разочарованным. Я на самом деле одинок. Да. Почему я ушёл с перевалочной? Ни одна бригада настоящих рабочих не пригласила меня работать. Я говорил себе, что не хочу, мол, напрашиваться. Что значит — напрашиваться? Можно было подойти к бригаде, скажем, Бойцова, спросить, не нужна ли им пара сильных рук. Пара сильных рук им нужна, но Бойцов сказал бы нет. Я чувствую такой ответ, ибо я не рабочий. И они б с усмешкой смотрели на меня. Попроси я у них помощи, они б взяли меня. Дали б возможность заработать. Но помощи я ни у кого не желаю просить.
Мы долго бродили с Гришей вдоль гостиного двора, у горсада. Прошлись к домику Римского-Корсакова; дом этот всё время на ремонте.
— Кажется, моя сегодня отдыхает, — говорит Гриша. А мне вдруг очень захотелось, чтоб она не отдыхала, а появилась со своей подругой. Но их нет, и мы тащимся домой.