— И, матушка, ты опять за старое! Ведь уж столько раз тебе толковали, что лет пятнадцать тому назад — тебе еще было тогда годка четыре — ты была при смерти больна и как выздоровела, так забыла все прежнее, а помнила только то, что видела в бреду.
— В бреду!.. Ах, как это чудно!.. Я и теперь как будто бы сквозь сон, а помню… Даша! ведь у меня сестер не было?
— Не было, матушка
— А мне, помнится, их было много… и маленькая и большая… У меня и матушка была…
— Ну, конечно, была; да только ты ее не помнишь Батюшка твой сказывал, что тебе и году еще не было, как она умерла.
— Ах, нет, Даша!. Я говорю о другой, — ну вот что я во сне-то видела… Постой! — продолжала девица, приложив руку к голове. — Да, да!.. У меня и отец также был, только совсем не такой, как батюшка… и матушка у меня была, и нянюшка… Погоди, погоди!. Кажется, я начинаю вспоминать… Мы все едем, едем!.. А какой-то темный лес… а там… Да помню… мне что-то сделалось очень страшно… со мной никого нет, ни матушки, ни нянюшки… А там я как будто бы заснула
— О долго, долго спала… А что было после — ну, уж этого, Дашенька, я никак не могу вспомнить!..
— И, Софья Андреевна! охота же тебе вспоминать о том, что ты видела в бреду! Я тогда у вас в дому не жила, а слышала после: у тебя была такая огневица, что ты, почитай, целый месяц в память не приходила, так диво ли, что тебе и Бог весть что мерещилось?.. И со мной была однажды такая же болезнь, и мне также помнилось, что я боярыня, что у меня золота и серебра полные сундуки насыпаны, а как пришлось после опять за квашню приниматься, так поневоле вспомнила, что я работница… Да что об этом говорить! Знаешь ли, Софья Андреевна, зачем я была теперь у нашей хозяйки? Я хочу от нее допытаться, что за молодцов таких она провела вчера через наш двор; а уж нечего сказать — молодцы!.. Особливо тот, который пониже; что за личмяннои детина такой!..
— Ах, нет, Дашенька! Тот, который выше, гораздо миловиднее.
— Э!.. Так и ты их видела?
— Да… так… мельком… Я на ту пору сидела у окна… Чему же ты, Дарья, смеешься?
— Тому, матушка, что ты этак закраснелась… Ну!.. еще! словно маков цвет!.. Э-их, Софья Андреевна!.. Молоденька ты, матушка!.. Ну, что за беда, что ты взглянула на пригожего детину? Ведь ты не черница какая!
— Знаешь ли что, Дашенька? Помнишь, прошлого года на святках ты уговорила меня гадать?
— Помню, матушка! Ты еще сказывала мне, что видела во сне молодца, русоволосого, с голубыми глазами… Неужели этот высокий детина?..
— Ах, Дашенька, ну точь-в-точь такой же! И взгляд такой же унылый, и платье, помнится, на нем такое же…