Приговор
В классах как всегда было шумно. Мальчики бегали туда и сюда, до уроков было еще около пяти минут и это время нельзя было использовать иначе, как порезвиться. В школах царского времени, после образовательной реформы Александра II, учиться стали приходить не только дети дворян и мещан, до сих пор во многих случаях занимавшихся отдельно друг от друга, но и крестьянских детишек, которые в большинстве своем учиться хотели, поскольку это освобождало их хоть на некоторое время от рабства крестьянского труда, и позволяло получать какие-то знания. Безусловно, в силу природы своей, дети крестьян ни блистали знаниями, но были и исключения. Одним из них был Матвей Соргин, маленький светленький мальчик одиннадцати лет отроду. Он происходил из крестьян средней руки, не богатой, но и не бедствующей, крестьян, выросших в первое поколение не крепостных. Они еще помнили свое детство, помнили, как их родители отрабатывали барщину, как секли за провинности, помнили и объявление царского манифеста, почти разорившего их. Но мало-помалу хозяйство было восстановлено, крестьяне жили-не тужили, простое крестьянское бытие шло своим чередом.
«В 1877 году от РХ, Петр Соргин, крестьянин Тверской губернии был венчан на Матрене Соломатиной, крестьянке Тверской губернии», – значилось в церковной метрике. А через год у них родился сын и назван был в честь деда Матвеем. Петр Матвеев. Был хороший работящий мужик, редко пьющий, всегда знавший цену работе, и оттого получавший по крестьянским меркам неплохую выгоду со своего надела. Вот почему он несказанно обрадовался рождению сына, а не дочери. «Помощник растет, – хвастался он жене и всем, – вот тогда заработаем. Вся волость, держись!» Но, вопреки мечтам и видением отца, Матвей никогда к крестьянскому труду особенного желания не испытывал. Но его, как говорится, особенно никто и не испрашивал. Надо было по воду сходить – шел по воду, по ягоды – шел по ягоды, хвороста зимою натаскать – и хворост таскал. Но все это делалось как-то лениво, правда, к чести Матвея надо заметить, никогда не скверно, работу свою выполнял правильно. Больше же всего Матвея привлекали книжки с картинками, хранившиеся у соседа – церковного настоятеля. Однажды отец Амвросий пригласил соседей на чай, зная, что соседи у него – люди хорошие, добрые, в самом русском смысле этого слова, и вместе с ними пришел и их пятигодовалый сын. Взрослые, как ведется, заговорились, о жизни, о ценах на зерно в этому году, о новом земском начальнике и обо всем о том, о чем взрослые говорят. А маленький Матюша загляделся на открытую книжку с картинками, лежащую открытой на столе у хозяина. Отец Амвросий это заметил и рассказал о картинке, нарисованной на развороте. Там был изображен человек в бедной одежде, медленно и грустно бредущий в сторону богатого белого строения, а навстречу ему бежал пожилой человек с двумя молодыми людьми. То была притча о блудном сыне. Настоятель рассказал о ней Матвею. Но больше всего Матвея поразили маленькие значки на другой странице, и он с удивлением для себя обнаружил, что эти значки имеют важный смысл и по ним можно многое узнать. Ни отец его, ни мать грамотными не были, ровно, как и их отцы и матери. Отец Амвросий предложил соседям научать их сына грамоте и арифметике. Конечно, тут следовало все тщательно обдумать. Перво, воспитывать троих детей, было трудно, необходимо было терпение и особенное родительское чутье чтобы всех троих: двух сыновей и дочь – приучить к работе, но если их старший сын сможет обучиться грамоте, то может, чай и добьется чего более в жизни существенного. На том и порешили, пускай учится. Матвей проявил способности учебе, потому что любое дело, производимое с желанием, получается. Через год он уже свободно читал Священное Писание на гражданском и на церковно-славянском. Еще через год знал основы латыни и умел производить в уме и на бумаги чисельные вычисления до тысячи со всеми четырьмя основными действиями. Так ему стукнуло семь лет, и родители, ничтоже сумняшеся отдали сына в местную школу, где помимо Матвея учился еще один крестьянский ребенок – родители сельчан неохотно отдавали детей в школу, в семьях нужны были рабочие руки.