— Черт! — вслух произнес Том и состроил гримасу.
Гримаса отдалась еще одним импульсом боли, от которого он снова скривился.
Том попытался шевельнуть ногами, но смог сдвинуть их только на несколько дюймов. Его руки и ноги ощущали гладкую нейлоновую ткань — он находился в спальном мешке.
«Этому должно быть объяснение, — сказал себе Том. — Это можно как-то объяснить. Где я был прошлой ночью?»
Том не принадлежал к числу тех жителей Колорадо, которые, проснувшись ранним утром в спальном мешке со слипшимися глазами и увидев высокое утреннее небо, чувствуют себя в родной стихии. До тюрьмы его представление о суровых походных условиях не шло дальше ночлега в номере мотеля без кондиционера.
На месте воспоминаний о прошлой ночи зияла черная дыра. Уже не сдерживая стон, он повернул голову налево, потом — медленно — вправо, ожидая увидеть кого-то рядом, какую-нибудь девчонку, которая убедила его провести ночь на природе.
После тринадцати лет за решеткой он сделал бы что угодно, чтобы только переспать с женщиной. Даже согласился бы провести ночь под открытым небом.
Но рядом никого не было, и к тому же Том не помнил никакой девчонки. Он был один. Странно, но совсем рядом, не более чем в десяти футах от спального мешка, из земли поднималось проволочное ограждение.
— Боже, как же надо напиться, чтобы уснуть прямо здесь, — проворчал Том.
Язык ворочался с трудом, как будто за ночь его покрыли слоем еще не успевшего высохнуть лака.
Мозг попытался ответить на простой вопрос «где здесь?» и… и не смог.
Том выпростал руки из мешка и сразу же обнаружил на внутренней стороне левого запястья след от укола и свежий синяк.
— Не понимаю… — пробормотал он словно в ответ на свой следующий вопрос. — Какого черта? Что это я с собой делал?
Взгляд соскользнул с запястья и, уйдя совсем недалеко, уткнулся в еще одно ограждение. На сей раз уже не справа, а слева.
— Что еще за…
Том резко сел. Спина тоже болела.
— Проклятие! — простонал он, поворачиваясь во все стороны. — Вот дерьмо.
Забор из проволочной сетки был везде, ограничивая небольшой участок со стороной примерно двадцать футов. Том выбрался из спального мешка и кое-как поднялся на ноги. Обошел, пятясь, смятый мешок. Осмотрелся. Стена достигала восьми футов в высоту.
— Что за хрень? Какого черта? Что здесь происходит? Где гребаные ворота?
Он приблизился к ограде, пробежался по внутреннему периметру.
— Ворот нет. Нет ворот.
Паника в его голосе прозвучала столь отчетливо, что он сам услышал ее.
До Тома только теперь дошло, что он стоит на земле в грязных белых носках. Обувь исчезла.