«Хитришь, приятель, — подумал Бен Махмуд, — хочешь отсидеться, за чужую спину прячешься». И прямо спросил:
— Действовать-мне, а заслуги — пополам?
Абдылхафид нахмурился, ему очень хотелось поставить на место этого зарвавшегося Бен Махмуда. Но он понимал, что очкастая лиса непременно расскажет всё генералу, возможно, даже в преувеличенном виде. А генерал, хоть и называет себя другом, отступничества и колебаний в такой ответственный момент не простит.
— Вы напрасно упрекаете меня, — в голосе Абдылхафида прозвучали искательные нотки. — Я вас считаю братом, и тайн от вас у меня нет. Не время сейчас отсиживаться дома, однако я действительно болен. Что же касается городской черни, то, на мой взгляд, вразумить их будет нелегко — голодный сытого не понимает.
— Но от нас ждут, что мы их вразумим! — сменил тон и Бен Махмуд. — Что остаётся делать? Попробуйте не выполнить приказания генерала! Слыхали, что вытворяют ополченцы? Лавку Абу-Мудджа превратили в обиталище сов, в магазин Шухейда две бомбы бросили. Малейшее противоречие с нашей стороны — и мы рискуем попасть в немилость. Помните, я вам говорил, генерал решительный человек. Уже по одному тому, как он поступил с полковником Франсуа…
Абдылхафид слушал с раздражением. Говорит, как заведённый, словно он сам не знает, что за птица этот генерал! Прекрасно понимает, что снисхождения от него ждать нечего. Но ведь и они по головке не погладят. Вот и попробуй две головы покрыть одной чалмой.
— А с народом как-нибудь обойдётся, — закончил свою длинную тираду Бен Махмуд. Подождал ответа, но молчание грозило затянуться, и он сказал: — У меня к вам серьёзное и срочное поручение.
— Да? — тяжело приподнял брови Абдылхафид.
— Его превосходительство господин генерал обращается за денежной помощью к состоятельным людям города.
— Что-о? — Абдылхафид дёрнулся, словно за пазуху к нему бросили змею. — Опять деньги?..
Бен Махмуд недоуменно наморщил лоб.
— Опять? По-моему, он впервые обращается к вам.
— Одна беда сильнее другой! Чем ночь кончится, если так день начался?
Оттянув кончиками пальцев рукав, Бен Махмуд взглянул на часы, давая понять, что долго засиживаться не может.
— День это день, — неопределённо произнёс он, — днём можно хоть уклониться от приближающейся опасности. А вот ночью — неизвестно, что может произойти ночью…
— Сколько он требует? — с трудом выдавил из себя Абдылхафид.
Бен Махмуд несколько замялся.
— Сколько я должен дать? — нервно повторил Абдылхафид, делая ударение на слове «я».
— Мне даже неловко назвать сумму. Вот. Сами взгляните… Эта цифра написана собственноручно его превосходительством господином генералом.