Непокорный алжирец. Книга 1 (Кулиев) - страница 139
Абдылхафид, щурясь, вгляделся в положенный перед ним листок и резко оттолкнул его.
— Нет! Пусть будет, что будет, но таких денег они от меня не получат! Что они, с ума там посходили? Нет! Никогда!
«Кличь, кличь на свою голову безвременную гибель», — подумал Бен Махмуд, поднимая упавший на пол листок бумаги.
Глава двенадцатая
Сообщение о том, что старый город готовится к массовой демонстрации, прибавило генералу Ришелье новых забот. Начавшееся во Франции народное движение против ОАС спутало все карты — мятежники не ожидали, что Центральное правительство получит такую огромную поддержку. Брожение началось даже среди войсковых частей Алжира. Кое-где уже арестовали оасовских главарей и провозгласили верность Центральному правительству. Вдобавок ко всему перешёл в наступление Фронт Национального Освобождения, грозя ударить с тыла. А теперь зреет угроза и в самом городе. Нет, тут нужны самые решительные действия.
Выслушав коменданта, Ришелье жёстко сказал:
— Лакдар хочет поднять против нас население города? Прекрасно! Так же поступим и мы. Поднимайте на ноги всех европейцев! Посмотрим, кто кому хребет сломает. Атмосферу накалить нужно до предела, не гнушаясь никакими средствами. Играйте на самых честолюбивых струнах людей, применяйте всё, вплоть… В общем, вы сами знаете, майор, что нужно сделать, как поступить, чтобы произошёл взрыв.
Ришелье закурил и зашагал по кабинету, стиснув за спиной пальцы с зажатой в них сигаретой.
— Не забудьте и о нашем друге Абдылхафиде, майор, — напомнил он, не переставая вышагивать. — Вызовите его к себе, если он по-прежнему будет упрямиться, припугните слегка. Не подействует — поступайте по собственному усмотрению. Пусть поймёт, что вилять и играть в прятки в такой решительный момент никому не позволим, будь он трижды нашим другом. Понятно?
— Понятно, ваше превосходительство.
Жубер замешкался: ему хотелось задать генералу несколько вопросов относительно доктора Решида. Но Ришелье сказал:
— Доброй ночи, майор!
И комендант, козырнув, ушёл.
Стенные часы пробили один раз. Половина двенадцатого.
Генерал следил глазами за медленным покачиванием маятника. «Доброй ночи…» Будет ли она доброй, эта ночь? Или в сгустившейся за окном тьме притаилась новая беда? Генерал вдруг почувствовал себя безмерно усталым, на душе было отвратительно, и даже во рту ощущал какой-то мерзкий вкус, как с тяжёлого похмелья.
Ресторан гостиницы «Мажестик» был переполнен. Сюда съехались французы из ближних селений на завтрашние торжества.
Столы были составлены рядами, вина лились рекой, тосты провозглашались за тостами, но никто не слушал соседа, каждый спешил высказаться сам. Шум стоял невообразимый, кое-где пьяные голоса уже завели песню.