— Остановите его, — приказал я.
Брать-Брать сгреб улепетывающего мужичонку в охапку. Тихонько охнув, тот обвис, как груда тряпья.
— Ты! Гони-ка сюда тех бездельников, — устало приказал я ближайшему слизняку.
— Гнать-Гнать!
Через пару минут похоронная команда столпилась у подвод.
— Разгружайте.
Повторять не пришлось. Дородная смуглянка застыла напротив Рвать-Рвать, не решаясь идти дальше.
— Пропусти.
Джошуа с интересом пригляделся к женщине. На вид лет тридцать. Несмотря на полноту, двигается легко. Без суеты расстелила скатерть. Из корзины появились хлеб, овощи, сыр и прочую снедь. Бутыль с вином мы встретили радостным потиранием рук.
— Присоединяйся, хозяюшка.
Джошуа похлопал рядом с собой. Пленные закончили разгрузку.
— Гнать-Гнать! Отправляй телеги обратно.
Толстушка ворковала с Джошуа. У меня вдруг пропал аппетит.
— Брать-Брать, собери всех наших и накорми.
— Слушаюсь, хозяин.
— Пленных тоже накормить.
— Господин, я скромная простая девушка.
Судя по всему, Джошуа перешел в атаку. Не выбирая, я подцепил какой-то кусок мяса и кружку вина. Думать в подобной обстановке я не мог. Потянуло взглянуть на пленных. За спиной тут же возник Рвать-Рвать. Против такого спутника я не возражал. Немного отвлекал жуткий хруст костей и размеренное чавканье, но не мне учить его политесу. Я неспешно подошел к пленным. Человек двадцать сидело, плотно сбившись в кучу. В стороне, спиной к остальным, стояли преты. Их застывшие взгляды были устремлены в сторону Болота Ужаса. Они пощады не ждали. Ладно, оставим их на закуску. Среди воинов я отметил несколько человек, которые при моем приближении не отвели глаз, а с вызовом продолжали есть. Шестеро явно паниковали. Их руки тряслись, глаза бегали. Одного юношу сотрясали рыдания. Остальные, угрюмо уткнувшись, замерли.
— Кто старший? — спросил я, прихлебывая из кружки.
Из круга вытолкнули кряжистого мужика. Трус. Злобный, как хорек. Способен на удар в спину.
— Рвать-Рвать! Он — твой.
Мужик рухнул на колени.
— Пощади!
Монстр уперся ногой в грудь воина и оторвал ему голову. Хруст позвоночника оборвал жалобные завывания.
— Мародеры и душегубы — в сторону.
Слизняк оскалился. В толпе произошло замешательство. Кого-то били. Я не вмешивался. Преты, безразличные к происходящему, не удостоили меня ни единым взглядом.
Шум нарастал. Седовласый воин в добротных латах отшвырнул скулящего юношу и шагнул из круга. Следом выпихнули еще четверых. Один из них по-бабьи выл и пытался заползти в толпу. Его отпихивали ногами, но он не сдавался.
— Твой.
Рвать-Рвать подбросил тело в воздух и переломил через колено. Словно тряпичную куклу, он ухватил труп за ногу и отбросил в сторону. Презрительная улыбка кривила губы седовласого.