– Я завтра иду к Жарыгину, – сказал Князев, – там на месте и отвечу. Да, кстати, горняки, когда последний раз приходили за продуктами, ничего не говорили?
– Как обычно. Взяли крупу, хлеб, молока я им дал десяток банок, еще чаю две плитки, ёх монах. А что у них там случилось?
– Да ничего особенного. – Князев помолчал немного, – Вот что, Федотыч, ты мне молоко не разбазаривай. Оно для маршрутов. Горняки и так аристократами живут, каждый день рыбу едят. И чаю много не давай, а то остальным до конца не хватит. Учти все это.
Князев выключил рацию, отсоединил антенну, ткнул под спальник надоевший парабеллум и пошел к кухне.
Матусевич сидел на корточках и, держа кружку под накомарником, громко швыркал горячий чай. Князев налил себе, сунул кружку под сетку и мелкими частыми глотками начал отхлебывать густой коричневый завар, обжигаясь, дуя, ослепнув от терпкого пара.
– Чай… человек, – с умилением сказал между двумя глотками Матусевич.
– Чай не пьешь – откуда сила? – подтвердил Шляхов. Он уже утолил жажду и теперь чаевничал не спеша, за компанию. Кто в тайге откажется от чая?
Втроем они незаметно осушили чайник, наполнили его снова и поставили на огонь – для ребят.
– Как вы там живете? – спросил Князев, угощая Шляхова сигаретой.
– Да ничего, ковыряем помаленьку, – усмехнулся тот. – Наше дело известное: бери больше, кидай дальше. Грунт тяжелый, мерзлый, зараза, руки себе все поотбивали.
– Эти двое новеньких норму делают?
– Ввыкают ребята. Обсмеешься: по-ихому сила есть – ума не надо. Шуруют в забое, будто трактор, земля дрожит, а проходки нет.
– Тут не смеяться, а помогать надо. Ты ведь старый волк, все секреты знаешь.
– Шурфы близко, так показываю…
– А как глубокий?
– Плохо идет. Водоотлив замучил. Сплошной капеж. Пока одну бадью отчерпаешь, вторая набегает. Гиблое место.
– Надо, Иван Сергеич, надо. Там очень интересная вещь намечается. Да, а рудишка на забое все та же?
– Та же. Чахотошная.
– Взрывник успевает за вами?
– Сейчас успевает, когда без работы сидим. А вообще двоих надо бы.
– Это я знаю, что надо двоих, – вздохнул Князев. – Но где его возьмешь, второго. Я этого-то еле уговорил, у соседей из-под носа сманил…
Когда Князев отошел, Шляхов спросил:
– Чего это остальных ваших долго нет?
– Они уже, наверное, пришли, – шепотом ответил Матусевич и придвинулся ближе. – Андрей Александрович ругается, если они рано приходят, говорит: «Опять пробежали галопом по Европам». Так они маршрут окончат и где-нибудь неподалеку отсиживаются, ждут одиннадцати, контрольного срока.
Стало прохладно. Над речкой копился белесый туман. В лесу была уже темь, но вершины гор алели. Неистовствовали комары.