А он, непутевый, обросший и усталый, сидит у костра, сдувает табачным дымком комаров и любуется игрой огня. Дорого ему это общее молчание, которое сближает не меньше, чем песня, и, хоть глаза слипаются и надо идти спать, чтобы восстановить за ночь силы для следующего дня, лень даже пошевелиться, сидеть бы и сидеть так, глядя в костер.
Но вот Шляхов закряхтел, поднялся, упираясь руками в колени, сказал, ни к кому не обращаясь:
– Ноги гудят… Отбой, однако?
Князев стряхнул оцепенение, промолвил:
– Спать можешь в моей палатке. Только полога у меня лишнего нет.
– Та ничего, спасибо. Я с Колей под одним.
– Он со мной ляжет, – подтвердил Лобанов.
– Ну, как хотите, – пожал плечами Князев. – Петро, нам завтрак к восьми.
– А остальным когда? – спросил Костюк.
– Это уж вы сами договаривайтесь. Спокойной ночи!
У палатки Князев разулся, влажные войлочные стельки и портянки разложил на крыше с той стороны, где уже вставало из-за гор солнце. Снял накомарник, повесил его на колышек у входа и, отмахиваясь от комаров, нырнул в полог. Сидя на нарах и касаясь головой провисшей марли, он тщательно заправил со всех сторон края полога под спальник, потом принялся за комаров.
Он хлопал в ладоши, настигая тех, что летали, а сидящих на стенках чуть придавливал к марле и раскатывал, со злорадством ощущая, как сминаются мягкие комариные тельца и продолговатыми катышами падают вниз.
Последний комар оказался неуловимым. Он вился в дальнем углу, а когда Князев привстал и подкрался рукой, – увильнул, сделался невидимым и торжествующе заныл где-то возле уха.
– Погоди, паразит, не уйдешь! – прошептал Князев и начал раздеваться. Стащив брюки и рубаху, он свернул их, сунул в изголовье, влез голыми ногами в прохладный вкладыш, лег, вытянулся и глубоко вздохнул.
Вот и все. Теперь можно отдыхать. Все-таки это здорово придумали люди – отдыхать лежа. И марля – тоже удачное изобретение. Ишь, как облепили полог с той стороны. Вообще-то можно поучиться у комаров настойчивости и бесстрашию. Жутко представить, какие они были бы, если наделить их человеческим разумом.
Он закрыл глаза и увидел: плотно сомкнутыми рядами двигалось неисчислимое множество странных существ – колченогих, носатых, покрытых густой короткой шерстью, с радужными щитками крыльев за спиной, с тонкими подтянутыми животами. У них были круглые выпуклые глаза, полные холодной решимости и равнодушной жестокости. Они приближались, неотвратимые, как конец, и крылья их позванивали: дзнн, дзнн…
Князев вздрогнул и приоткрыл один глаз. На голое плечо ему садился комар. Скосив зрачки, Князев следил, как комар потыкал длинным хоботком, ища, где повкуснее, присел на изломанных паутинках ног, дрогнул крыльями, приподнял острое брюшко и впился. Князев осторожно подвел два пальца, ухватил его за крыло и смял.