Он слышал только слабое потрескивание в наушниках и стук собственного сердца, но понимал: его сигнал, тонкий непрекращающийся вой, перекрыл сейчас для Филимонова все голоса в эфире, как сирена «Скорой помощи» перекрывает уличный шум. Он не знал, чем ответит Филимонов – дождется ли паузы, чтобы обругать и больше не слушать этот хулиганский посвист, или сразу уйдет на другую частоту, уведет за собой свои станции, и ищи его потом по всей шкале. Мало ли чего – дорвался какой-то пьяный дурак до рации и безобразничает. Но Князев еще несколько секунд нажимал на ключ, а потом медленно, по буковке начал передавать свои позывные. Для верности он передал их дважды и, отстучав «прием», затаил дыхание.
Ответ прозвучал немедленно. Морзянка оттараторила гневно и умолкла, и Князев в радостном волнении оттого, что его сигнал принят, опять ничего не разобрал, лишь вспотел от напряжения.
«Вас не понял, медленней», – передал он кодом.
«Переходите на телефон», – так же кодом, медленно и очень отчетливо отстучал Филимонов. «Ну, теперь порядок», – обрадованно подумал Князев и переключился.
– Вы что, перепились там с утра пораньше? – услышал он сердитый басок Филимонова. – Что за спешка? Кто на ключе?
Князев ответил.
– А, это ты… – Филимонов заговорил спокойнее… – А я думаю, кто это лаптем клопов давит. Тебя телеграфом слушать, что заику – время и терпение надо. Что у тебя? Давай быстрей!
Князев продиктовал текст радиограммы. Филимонов, помолчав, ответил:
– Это, братец ты мой, дохлое дело. Нет вертолета. Тот, на котором Арсентьев летал, подломался, второй и последний – на Диксон перегнали. Ты подумай пока, как быть, а я свяжусь с партиями, перенесу им сеанс. Не выключайся, минут через пять позову.
Князев оглянулся на Федотыча (тот, сложив на коленях руки, смирно сидел в углу, только мохнатые его брови непрерывно шевелились) и пододвинул к себе листок бумаги.
Срочно тчк Туранск тчк райком партии зпт копия райбольница тчк тяжело заболел рабочий Костюк зпт приступ аппендицита зпт срочно необходим вертолет тчк начальник ГПП № 4 Князев.
Ниже провел черту, поставил дату, расписался. В наушниках тихо потрескивало, время тянулось страшно медленно. Только теперь он почувствовал, как устал, как болят ноги и ломит спину. Шутка ли – почти шестьдесят километров.
– Федотыч, завари чайку покрепче…
Федотыч заметался и выскочил. Князев подпер рукой подбородок, рация, столик – все поплыло куда-то.
Ничего ему теперь не хотелось, только лечь, вытянуться и уснуть, спать.
– Алло, РППВ, вы слушаете? – донеслось издалека. Князев с трудом открыл глаза, выпрямил спину.