— В районе 50–й стрит есть много кинотеатров, где довольно‑таки прохладно, — заметила Джордан. — Нью — Йорк хорош летом, во второй половине дня, когда улицы пустеют. Тогда в нем появляется что‑то греховное, сладострастное и благоухающее, так и кажется, что перезрелые запретные плоды начнут сыпаться тебе прямо в руки.
Слово «сладострастный» еще больше обеспокоило Тома, но, прежде чем он успел запротестовать, синий автомобиль Бьюкененов затормозил и остановился, а Дейзи жестом показала, чтобы мы подъехали к ним поближе.
— Куда поедем? — крикнула она.
— Как насчет кино?
— Там жарко, — жалобно промурлыкала она. — Знаете что, вы поезжайте, а мы покатаемся по городу, а потом заедем за вами. Назначим свидание на углу, — вымучено пошутила она. — Вы меня легко узнаете — я буду мужчиной с двумя сигаретами в зубах.
— Хватит препираться! — цыкнул Том, услышав возмущенные гудки грузовика, которому мы перекрыли дорогу. — Следуйте за нами на южную сторону Центрального парка — к «Плаза».
Несколько раз он оборачивался, чтобы посмотреть на свою машину, а если Гэтсби и Дейзи отставали, Том притормаживал и ждал, пока они окажутся в пределах видимости. Думаю, он всерьез опасался, что они свернут в боковой проезд и навсегда исчезнут из его жизни.
Но они не исчезли, а мы непонятно для чего сняли на весь вечер роскошный сьют[29] в отеле «Плаза».
Я запамятовал подробности бурной и шумной дискуссии, в результате которой все мы оказались запертыми в золоченой клетке отеля — дворца, зато прекрасно помню охватившее меня чувство гадливости: мокрое от пота белье липло к ногам, обвиваясь вокруг них, как клубок скользких омерзительных гадов, а по спине струйками и потоками бежали горячие капли — бусинки пота. Первоначальная идея возникла в перегревшейся головке Дейзи, которая предложила снять пять ванных комнат и принять освежающую ванну, и более реальные и предметные очертания, когда кто‑то заговорил об «уголке отдохновения, где можно выпить мятного джулепа»[30]. Каждый из нас про себя и вслух назвал эту затею сумасбродной, по меньшей мере, полдюжины раз, но все закончилось тем, что, галдя и перебивая друг друга, мы объяснились со слегка ошеломленным клерком и отправились в номер, внушив или тщась внушить себе, что все это необыкновенно весело и забавно…
Сьют представлял собой анфиладу длинных и душных помещений, а когда мы раскрыли окна, со стороны Центрального парка пахнуло пыльной сухостью раскаленной листвы, хотя дело шло к послеобеденному чаю. Дейзи подошла к зеркалу и, повернувшись к нам спиной, стала поправлять растрепавшуюся прическу.