– Но ты насквозь иудей!
– Да, условия тому способствовали. Я был старшим сыном и должен был перенять мастерство отца. Он был плотником, обычным человеком… которого я не знал. Тем не менее он уделял мне много времени. Он шаг за шагом учил меня ремеслу. И рассказывал о Писании. Тора звучала в моей голове, я знаю наизусть красивые слова Писания, но в моем сердце они так и не нашли достойного приюта.
– А кто твоя мать?
– Она сильная. Но в ее глазах всегда появлялось беспокойство при взгляде на меня. Ей не нравилось мое одиночество, не нравилось, что я не играл с другими детьми, предпочитая оставаться наедине с собой.
Он уныло улыбнулся и продолжил:
– Когда умер отец, я не горевал так, как это положено. Мать и братья с сестрами порицали меня, но это меня не трогало. Вместо того чтобы выполнять долг старшего сына, я попросил брата взять мастерскую на себя. Я распрощался со своей семьей и пошел скитаться по южным пустыням.
– Это был смелый шаг!
– Мне это представлялось не так. Я подчинялся голосу Бога, который всегда звучал во мне. Однажды холодной звездной ночью в пустыне я понял, что именно голос Бога отделяет меня от других людей, которые его не слышат. И что именно поэтому людям требуется так много законов. Теперь я побывал дома и попытался объяснить это матери.
– Она поняла?
– Она сказала, что была готова к тому, что такой странный ребенок пойдет своей дорогой. Но она беспокоится, как бы я не сошел с ума.
Мария осмелилась спросить:
– Как ты можешь быть уверен, что слышишь именно голос Бога?
– Я прекрасно знаю это.
Она подумала; «Какой же он ребенок». Он ответил:
– Да. Ты не представляешь, сколько сил уходит на то, чтобы оставаться ребенком.
– Я могу представить, – возразила она и вложила свою руку в его ладонь.
Простое прикосновение отозвалось во всем ее теле, в глазах вспыхнул огонь желания. Она взяла его голову руками и поцеловала его. Произошло то, что должно было произойти – ее желание зажгло желание в нем.
Он сказал:
– Я никогда не был с женщиной.
Она ответила:
– Будь.
Вначале ей приходилось ему помогать, приучая его руки к своему телу. Вскоре, неторопливо и мягко изучив друг друга, они нашли то, что искали.
Он перевернулся на спину и рассмеялся:
– Этого я не понимал.
– Что тело таит в себе столько радости?
Он закрыл глаза, не ответив. Мария гладила его лицо. Он оказался старше нее, лицо было уставшим и измученным. Он спал, но вскоре Мария его подняла.
– Жаль, что нам нельзя здесь спать вместе. Скоро вернется мой слуга.
Она вспомнила о корзине с мягким сыром и хлебом и предложила ему поесть. Они обменялись лишь несколькими словами, пока ели хлеб и запивали его родниковой водой. Когда послышался стук ослиных копыт, он сказал: