– Ты в стельку пьян, – неприязненно поморщился лорд Эдмонд. – И, кажется, сейчас свалишься.
– Заботливый, – прошипел я угрожающе. – А как ты о моей невесте позаботился?
До Эдмонда дошло, что мне все известно, поэтому он перестал изображать друга и, достав трость, нагло заявил:
– Тебе слишком легко все давалось, Артур! Деньги, женщины и власть, от которой ты отказался. Везунчик, любимчик фортуны!
Приблизившись вплотную, я встал перед ним.
– Что тебе мешало стать таким же везунчиком?
– Ты! Только у меня появилась надежда поправить свои дела, как ты решил жениться! И как? В пьяном угаре! – Он просто захлебывался от возмущения. – И на ком? На самой богатой девушке в Лондоне!
– Так тебя задело, что не ты женишься на Джулиане?
– К дьяволу девку! Мне нужно ее приданое, которое без малейшего старания с твоей стороны прямиком плывет в твои руки.
– Где Джулиана? – Я навис над ним с намерением вогнать его в землю.
– Ты не посмеешь убить меня, – нагло усмехнулся Эдмонд, поигрывая тростью, в которой, я знал, был клинок. – Иначе ты никогда не найдешь свою невесту.
Резко вырвав трость из его рук, я ударил подлеца в лицо. Но мне этого показалось мало. Я приподнял его и от души врезал еще раз и только тогда обнаружил, что у него покалечена нога.
Джил!
Склонившись над негодяем, я прорычал:
– Что ты с ней сделал, мерзавец?
– Эта тварь меня покалечила! – возмутился граф.
Я остервенело его встряхнул, удерживая за лацканы, затем швырнул обратно в кресло:
– Где она, говори!
– Ускакала, она же безумная, – оскалился окровавленным ртом граф Клей.
Я еще раз врезал ему от души, вложив в удар свое разочарование и свою боль от предательства лучшего друга.
Эдмонд скатился на пол и остался лежать без движения. Я прислушался. Дышит, подлец.
Подхватив его трость-клинок, быстро вышел.
Во дворе могла быть свора его прислужников.
Джил
Козни графа Клея были не просто странные и пугающие – они были по-настоящему унизительные. Проклятье! Этот человек не только почти сорвал мне операцию с артефактом, он еще и пожелал уничтожить Артура. Подлец!
Вся моя жизнь основывалась на крепком здравом прагматизме. Нормальная жизнь, в которой прежде все происходило логически и разумно. В отличие от того, что творилось сейчас… Я, тяжело вздохнув, подстегнула лошадку, заставляя ее мчаться еще быстрее.
Пару раз мне пришлось останавливаться и, не слезая с коня, спрашивать дорогу к Лондону у сельских жителей. Благо трудовой люд везде встает ни свет ни заря.
Когда совсем рассвело, дождь кончился.
И вот наконец я добралась до Лондона, но легче мне не стало. Тревога – получится ли задуманное – только усилилась.