Но вот с бабушкой и мужем мне до чрезвычайности повезло, в их домах все было по-человечески.
Мы попрощались и, перед тем как выйти из дома, лорд Инсбрук нежно обнял мисс Лили, и она вновь прослезилась, утирая глаза белоснежной бретелькой фартука. На пороге я обернулась: она погрузилась в себя и негромко молилась о благополучной дороге для нас, стоя посередине парадной лестницы.
Небо хмурилось. На улице терпко пахло дымом и дождем. Артур галантно подал мне руку, помогая войти в экипаж. Устроившись среди подушек на синем бархатном сиденье, я первым делом спросила:
– А почему ты так странно называешь ее – мисс Лили?
Супруг сел напротив и, улыбнувшись, пояснил:
– Она стала моей няней, когда была совсем молоденькой деревенской девчонкой. С тех пор так и повелось.
– Бедная… – Я грустно вздохнула, двумя руками развязывая ленты шляпки. – Ты практически ее ребенок, ведь она не смогла выйти замуж и родить своих детей…
Он с удивлением посмотрел на меня, словно только очнулся.
– Я как-то об этом не задумывался, она была всегда рядом.
– Это хорошо, что ты к ней относишься не как к служанке, – одобрила я.
Мы помолчали, потом Артур пересел ко мне. Экипаж на повороте дернулся, я потеряла равновесие. И он, довольный, поддержал меня, игриво прижав к себе.
Под ногами лежали жаровни, едва обогревающие экипаж, на улице было довольно холодно. Но, не замечая этого, мы душевно беседовали. Вернее, говорил один Артур, вспоминая о своих проделках в школе для мальчиков, а я внимательно слушала, сочувствовала ему или смеялась. Сама-то я что могла ему рассказать, кроме адаптированных для его времени шуток и проказ девчонок-сирот с космической станции? Я по-настоящему сопереживала ему, когда он рассказал, как восьмилетним мальчишкой решил поплавать в мартовском море на спор с друзьями. Как свело ноги от ледяной воды, как лодка с рыбаками, возвращавшимися с уловом, спасла ему жизнь.
Слушая его, я понимала, откуда у него такая широта взглядов и пренебрежение к светским условностям. Он вырос с детьми простых людей, мать смотрела на такую дружбу сквозь пальцы, позволяя сыну решать, с кем дружить. Мне захотелось пошутить о том, что он, оказывается, всегда выбирал сомнительных приятелей, но в свете последних событий с графом Клеем я промолчала. Еще меня удивило, что человек, прошедший войну с Наполеоном, вспоминал только о том, как после боя они добывали французский коньяк, и ни слова о страданиях… Наверно, это и есть мужество выжить и идти дальше.
Дождь барабанил по крыше экипажа, вторя нашей беседе. По сути, если бы не разговор по душам, дорога в Гемпширское поместье была бы кошмарной. Нескончаемый туман, холод, слякоть. Иногда казалось, что серое небо сливалось с тусклыми холмами, почти соревнуясь в безликости. Экипаж то и дело дергался на неровной дороге, вызывая у нас «морскую болезнь».