Но прошла лишь минута, и Джилл перестала быть приятным исключением. Сирано попросил Пискатора сменить его на секунду в пилотском кресле. Он вскочил с места и заключил своего капитана в объятия, причем по лицу у него градом бежали крупные слезы.
— Мой любезный друг, не печалься так! Конечно, там внизу вас могут подстерегать опасности, но не надо их бояться! Я, Савиньен Сирано де Бержерак, всегда буду стоять рядом с тобой!
Фаербрасс не без труда выбрался из объятий и похлопал француза по плечу, а потом весело рассмеялся:
— Ей-ей! Я вовсе не хотел, чтоб кто-нибудь из вас подумал, будто наши дела могут пойти наперекосяк! Я, если хотите знать, говорю вам вовсе не «прощайте», а всего лишь — «пока»! Какого черта в самом деле! Уж мне нельзя и… А, да ладно! Нет-нет, Сирано, возвращайся на свой пост! — Он снова улыбнулся, белые зубы ослепительно блеснули на темном лице; он махнул рукой всем: — Пока, ребята!
Анна Обренова последовала за ним в глубокой задумчивости. Метцинг — угрюмый, настоящий тевтон — вышел следом за ней.
Джилл немедленно распорядилась, чтоб «Парсеваль» занял позицию, указанную Фаербрассом. Дирижабль начал кругами спускаться вниз. Когда он нырнул в туман, включились прожектора. Несмотря на свою мощность, они проникали в толщу тумана всего лишь метров на 150, то есть меньше чем на 500 футов. Дирижабль занял назначенную ему позицию, зависнув на одном месте, носом против ветра, держа скорость, точно уравнивающую скорость ветра. Четыре световых туннеля вспарывали туман, но они не высвечивали ничего, кроме клубящихся темно-серых облаков. Башня громоздилась где-то дальше и ниже, невидимая, но излучающая неотвратимую угрозу, будто выбрасывая вперед щупальца, прочно удерживающие в своих объятиях «Парсеваль».
Никто не проронил ни слова. Сирано молча курил сигару. Пискатор занял место позади радистки, наблюдая, как передвигается стрелка по шкале. Радистка, отдавая все внимание приборам, прощупывала эфир на всех возможных диапазонах. Джилл мельком подумала: а что она, собственно, надеется там поймать?
Казалось, прошел целый час, хотя на самом деле минуло вряд ли больше пятнадцати минут. Сентеш вызвал капитана pro tempora[158]. Люк в брюхе корабля открыт, моторы вертолета разогреты, старт через минуту.
В голосе Сентеша слышалась какая-то непривычная напряженность.
— Тут у нас небольшая проблема, миз Галбирра, почему я вас и вызываю до старта. Здесь появился Торн и попытался уговорить капитана взять его с собой. Капитан приказал ему вернуться на свой пост.
— И он вернулся?