От густого звона через истошный крик - к изнемогающему писку - каков диапазон! И нет ли глубокого смысла в брезгливо* оттенке самих выражений, да сказанных еще соответствующим тоном?
Когда-то о непроходимом дураке говорили просто: дубина. Со временем этого стало недостаточно-Слишком мягко, да и неправильно: дубина - только что срубленный ствол, еще напитанный соками жизн# («дубинушка зеленая» - только что выломанная, еще сырая). Вместо дубина в этом смысле стали говорить бревно - уже обиднее: что такое бревно, хорошо известно. Теперь недостаточно и этого, говорят - пенёк. Ни дерева никакого, ни бревна, а малый выступ на ровном месте - вот что такое... пенёк. Усиление образности связано с особой эмоциональностью производного слова. Дубина... бревно... пенёк...
Таким образом, самое главное в речи молодежи -эмоция, чувство. Молодость инстинктивно отталкивается от строгости термина и точности логического понятия, ведь преимущество всякого образа в том, что он удерживает мысль на почве конкретности, избегая отвлеченных обобщений. В этом его сила, но и слабость тоже. Бесконечно повторяемое слово быстро тускнеет, поэтому и должны возникать все новые ему замены, хотя уже сама повторяемость слова становится средством его осмысления, определяет его судьбу: плохое отсеивается, нужное - остается. Речь молодежи - не система, она принципиально несистемна. И открыта Для любого нового творчества всех последующих поколений. И ляп, и хохма, и бузить, и жох, и сачок и многие другие слова пришли из этого языка. Иногда они становятся важным материалом в писательской Работе. Вот пример. Диалектное слово бобка - игруш-ка> вообще что-то маленькое, хорошенькое, например Детская рубашонка. В жаргонной речи начала XX века б°бка - рубашка (еще недавно о модной рубахе говорили не батник, а бобочка). Но вспомним страшное >сл°во, якобы придуманное Достоевским, - бобок. От-*УДа оно? Источник все тот же: маленький, хорошень->Кий, игрушка таинственная, скрытная, неведомая - а >ОГгого и страшная... Ничто не пропадает в языке, если УДачно выразило себя в речи. Развитие творческой экспрессии речи определяется и питается здоровой самоиронией, которая возможна только у духовно здорового человека. В ход идет все: и условное искажение словесного образа, и иноязычное заимствование (очень распространено теперь, когда многие знают языки), и метафора, и народная этимология, близость слов, основанная часто на звучании... Но, как и в каждом серьезном деле, главное тут - не перебрать. Шутка не должна превратиться в грубость, ибо это уже недостаток вкуса, чутья и такта. Для сравнения: воровской жаргон строится по тем же лингвистическим принципам, но с прямо противоположной ориентацией на искажение речи, а не на развитие заложенных в ней творческих возможностей: то, что юные открывают, воровская речь - скрывает.