Она, сверкая навернувшимися градинами слез, уткнулась мне в плечо, тихо приговаривая:
— Я убила его… Я убила…
— Да нет. — Я обнял девчонку, прижав к себе и ласково поглаживая по волосам. — Он прилег отдохнуть. Перебрал малость спиртного. С кем не бывает. Проспится и отправится домой.
— Я убила, — и слезы ручьем заскользили из её глаз. — Ведь я его убила?
— Да хрен с ним, Ксюха! — Я приподнял её подбородок и, смахнув пальцем бусинку слезинки со щеки, поцеловал во влажные и соленые губы. — Убила — и убила, велика важность. Не ты его, так он нас. Выбор-то невелик был.
Я развернул её спиной к трупу и чуть ли не насильно усадил на диван, продолжая увещевать:
— Сейчас я тебе пивка дам. Опохмелишься чуток, и все забудется. Собственно, и не было ничего. Тебе просто приснился страшный сон.
Я вернулся из кухни, держа в каждой руке по банке с пивом. Одну сунул ей в ладонь, а другую, откупорив, осушил залпом. Скатившись внутрь, жидкость упала словно на каменку, разве что пар из ноздрей не пошел.
Оглядев учиненный погром, я вздохнул и приказал девчонке:
— Отправляйся-ка опять спать, боец.
— Как спать? — изумилась она, отхлебывая холодное пиво маленькими глотками, постепенно отходя от шока.
— Молча и зубами к стенке. — Я подтолкнул ее к спальне. — Иди, Ксюха, не упрямься.
— Но нам сматываться, наверное, нужно? — Она нерешительно замерла на полпути. — А если они опять нагрянут?
— Сматываться нам все равно некуда. И я сомневаюсь, что в ближайшее время нас снова посетят гости. Они подумают, что нас или кокнули, или мы, оставшись в живых, убрались куда подальше, как ты предлагаешь. В любом случае посетителей здесь больше не принимают. Иди спать, ребенок.
— Я все равно не засну.
— Тогда просто ложись на кровать и мечтай о чем-нибудь приятном. О нашей свадьбе, например.
Я усмехнулся и отправился в ванную. Сунув голову под струю холодной воды, стоял так минут пять, пока все тело не покрылось мелкими мурашками. Вынырнув из-под крана, я заглянул в спальню. Ксюшка лежала поверх простыни, успев переодеться в джинсовый костюм, и смотрела в потолок, видимо, стараясь воплотить мои пожелания в жизнь.
Я нежно ощерился и негромко произнес:
— Я твой должник, Ксюшка.
— Да?! — протянула она, лукаво сверкая глазенками из-под пушистых ресниц. — И чем расплачиваться собираешься? У тебя же сейчас нет ни гроша.
— Так ведь всех нищих не перещеголяешь, обязательно кто-нибудь в джинсах заявится. Что-нибудь придумаем, принцесса.
— Вот иди и думай, — строго приказала она.
— Слушаюсь и повинуюсь, — я моментально исчез, осторожно прикрыв за собой дверь.