Мальчишка опустил голову и задумчиво посмотрел на книгу.
— Вообще-то, — сказал Синкопа, — ты задал очень интересный вопрос. Я ведь не рассказывал тебе о двух моделях мира? В одной из них люди всё совершенствуют орудия, так что управлять ими в итоге может человек, и вовсе не ведающий, как они устроены. Ему нужно только повторять из раза в раз одинаковые, всё более простые по мере усложнения машин, действия. В этом мире знания станут уделом немногих, да и то, большей частью, знания о тех же орудиях, ведь нужно будет строить новые, всё быстрее и быстрее.
— Как тебе пришло такое в голову? — удивился Хин.
— Я описываю миры чужаков, — хмыкнул паук. — Как ни странно, все, даже люди Йёлькхора, шли по такому пути. Может быть, это просто естественный порядок, не знаю, но магия при нём постепенно исчезает, ей на смену приходят религия, суеверия и власть страхов. Мне известны лишь два примера второй модели: этот мир и Урварг. И в обоих живут народы, не позволяющие остальным свернуть на первый путь, сознательно вынуждающие других следовать второму — совершенствованию человека.
Мальчишка грустно улыбнулся:
— Разве?
Паук не растерялся:
— Не всё получается, — согласился он. — Влияние Сил'ан на людей Лета невелико, так что судить стоило бы по людям Весны. Раз ты их не видел, подумай о себе. Ты рисуешь, играешь, будешь петь, как только окрепнет голос, владеешь копьём и ножом, дубинкой хуже, пишешь — в том числе ноты, читаешь, бегло говоришь на трёх языках, знаком с поэзией и преданиями, сейчас изучаешь историю, превосходно танцуешь, владеешь математической логикой, неплохо разбираешься в линейной теории и основах ментальных взаимодействий. Заметь, это далеко не всё — просто первое, что в голову пришло. Не так уж плохо, а? И подумай, сколь многому ты ещё научишься.
Хин невольно рассмеялся:
— Значит, чужаки умеют меньше?
— Несравнимо, — заверил Синкопа. — Во всяком случае те из них, кто попадают к нам. Но я вообще-то пришёл не о них рассуждать. Меня беспокоит Келеф. Раньше я всегда советовался с Хахманухом, вот привычка и требует с кем-то поговорить.
— С ним всё в порядке.
— Внешне — да, но он не поёт!
— Не хочет, наверное, — мальчишка сотворил жест незначения.
— Ничего ты не понимаешь, — вздохнул паук. — Хахманух и раньше жаловался: дескать, голос стал невыразительным, нет огня. А в дуэтах Келеф всегда был беспомощен — видите ли, неинтересно ему. Так у Сил'ан и происходит: сначала равнодушие, потом — гибель.
Синкопа трагически заломил волосатые лапы. Хин хотел успокоить его, но дверь резко распахнулась, в комнату ворвалась причина разговора, взмахнула металлической скрижалью и вдохновенно воскликнула: