Только замполит ушел, как на катер пожаловал Школьников. Новосельцев был в рубке, делал записи в журнале.
— Что это ты писаниной занялся? — удивился Школьников.
— Приходится, — поморщился Новосельцев. — Помощника нет, а все журналы надо вести. А их не меньше, чем на большом корабле. Трудно в ажуре держать все.
— Чего же не требуешь помощника?
— Требую. Обещают.
— Слух прошел, Виктор, что ты коллективную пьянку организовал. Есть в этом доля правды?
— Есть, — рассмеялся Новосельцев и рассказал об именинах комендора.
Школьников пожал плечами и развел руками.
— Ну зачем ты, Виктор, разводишь панибратство на корабле? Дойдет до того, что матросы будут называть своего командира на «ты» и братишкой. То-то дисциплина будет…
— Знаешь что, Владимир, — вскипел Новосельцев. — Иди со своими нравоучениями… подальше. Я стремлюсь, чтобы дисциплина была сознательной, а не палочной, чтобы каждый матрос любил корабль, как родной дом. Попробуй после именин перевести Пушкарева на другой корабль. Он до командующего флотом дойдет с рапортом, чтобы вернули его на мой корабль. Сухарь ты, Владимир!
Школьников поджал тонкие губы.
— Напрасно кипятитесь, товарищ лейтенант, — с подчеркнутой холодностью сказал он. — Рекомендовал бы прислушиваться к советам товарищей-командиров. О матросах, конечно, надо заботиться, но не переходить границы. Я бы на твоем месте поступил не так.
— А как? — покосился Новосельцев.
— Я бы перед строем объявил Пушкареву о награждении, а потом поздравил бы его с днем рождения и сказал, что разрешаю его друзьям отпраздновать именины. Разрешил бы и вино. Но сам бы не участвовал. Я должен стоять выше. Для матроса командир высшее существо, он должен думать о своем командире как о необыкновенном человеке.
— Высшее существо… Тьфу! — поморщился Новосельцев. — Ты, может быть, и высшее, ты же адмиральский сын. А я не высшее, а сын рабочего. Ты забываешь, что многие командиры, в том числе и адмиралы, вышли из матросов.
— Я этого не отрицаю, но надо признать, что поднимаются до уровня командира одиночки, а не все.
Новосельцев горестно вздохнул:
— Хороший ты моряк, Владимир, а душа у тебя засушенная. Черт знает, где ты набрался таких убеждений. Учились как будто вместе. Но я не помню, чтобы нам преподавали такое.
— Нельзя все время быть на уровне курсанта.
— Опять не то, — сказал Новосельцев. — А я скажу тебе, что замполит одобрил, как мы провели день рождения. Что скажешь на это?
— Напрасно, — хладнокровно произнес Школьников. — Ну, хватит об этом. У меня есть к тебе просьба. Одолжи денег. Буду сопровождать транспорт до Батуми. А там, как ты знаешь…