То ли дело в тошноте, то ли в страхе за Флер, но тем вечером голова у меня работала на диво плохо. Я просидела в трапезной минут десять, а то и больше, прежде чем догадалась, что меня тревожит. Перетты не было на ее обычном месте среди послушниц. Лемерль тоже отсутствовал, хотя его я и не ждала. Где Перетта? На вчерашней панихиде я ее видела, а с тех пор ни разу — ни в клуатре, ни когда работала в пекарне, ни позднее на сексте, ни на капитуле, ни сейчас за ужином. Где же моя маленькая подружка?
Со стыда вспыхнули щеки. С тех пор как исчезла Флер, я редко думала о Перетте. Что там, почти ее не замечала. Вдруг она больна? Я едва ли не надеялась на это! Болезнь объяснила бы ее отсутствие. Только сердце подсказывало: дело в другом. Господи, зачем она ему? Перетта слишком юна, чтобы ему приглянуться, слишком ребячлива, чтобы пригодиться… И все же я чувствовала: Перетта у Лемерля.
Вот вам и начало! Можно сказать, первый акт пятиактной трагикомедии. Главные роли уже распределены — благородный герой, красавица героиня, комические декорации и хор дев на манер античного. Все на местах, кроме злодея, который тоже непременно появится, дайте срок.
Кровь в колодце — штришок для придания особой поэтичности. Теперь у всех на уме знамения и чудеса — птицы, летящие на север, двухжелтковые яйца, странные запахи, сквозняки в неурочных местах. Мне это только на руку. Умиляет, что сам я почти ничего не делаю. Монашки пересидели в своем уединенном монастыре и заскучали. Им только палец покажи — увидят, услышат и почувствуют именно то, что мне нужно.
Сестра Антуана в последнее время стала палочкой-выручалочкой. За румяное яблоко, сладкий пирожок или просто слово доброе она потчует меня местными сплетнями и маленькими тайнами. Именно Антуана с моей подачи отловила шесть черных кошек и запустила в монастырь. Кошки устроили настоящий погром в маслодельне и насулили беду сорока двум монашкам, которые попались им по дороге. Именно Антуана отыскала уродку-картофелину в форме дьявольских рогов и подала матери Изабелле на ужин. Именно Антуана до колик напугала сестру Маргариту, посадив в мучной закром лягушек. Маленькую тайну самой Антуаны — про ее внебрачного, умершего младенцем ребенка — мне поведала сестра Клемента, которая презирает толстуху и набивается мне в фаворитки. В фаворитках у меня другая, но Клемента падка на лесть и, к чему лукавить, куда милее плоской, как доска, Альфонсины или высохшей Маргариты, которую вечно трясет и колотит.
С сестрой Анной посложнее. Очень жаль. Какое огромное подспорье безмолвная сообщница, которая, если я правильно разобрался, куда смышленее, чем кажется. И дрессировке поддается не хуже собаки или мартышки. А еще ее любит Жюльетта — это мой дополнительный козырь на случай, если дикарка взбунтуется.