В зале воцарилась тишина. Наконец судья произнес:
— Благодарю вас, мисс Грин. Можете сесть.
Она села.
Судья прокашлялся и сказал:
— Суд постановляет, что мисс Констанс Грин, возраст неизвестен, место рождения неизвестно, страдает расстройством психики и представляет опасность для себя и других людей. Поэтому Констанс Грин приговаривается к принудительному помещению на неопределенный срок в лечебно-исправительное учреждение «Бедфорд-Хиллз» для надлежащего наблюдения и лечения. — Судья стукнул молотком. — Заседание суда окончено.
Фелдер поднялся, почему-то чувствуя себя удрученным. Он бросил взгляд на странную женщину, которая стояла между двумя высокими охранниками. Рядом с ними она казалась маленькой и хрупкой. Краска схлынула у нее с лица, и оно опять ничего не выражало. Констанс понимала, что сейчас произошло — не могла не понимать, — однако не выказывала никаких признаков волнения.
Фелдер повернулся и вышел из зала.
Сульфур, штат Луизиана
Взятый напрокат «Бьюик» с гудением несся по бетону 10-й трассы. Хейворд установила круиз-контроль на семьдесят пять миль в час, хотя Пендергаст и бурчал, что со скоростью семьдесят девять они бы приехали в город на пять минут раньше.
В тот день они уже пропилили на «Бьюике» две сотни миль. Пендергаст стал каким-то непривычно раздражительным. Он не скрывал своего отвращения к «Бьюику» и неоднократно предлагал вернуться к «Роллс-ройсу», у которого уже поменяли переднее стекло, но Хейворд отказалась в него садиться. Она вообще не представляла, как можно нормально вести расследование, гоняя на «Роллс-ройсе», и удивлялась, что Пендергаст додумался использовать для работы такую заметную машину. Лоре уже хватило коллекционного спортивного автомобиля Хелен; поездив на нем сутки, Хейворд вернула «Порше» в гараж и потребовала, чтобы Пендергаст нашел какую-нибудь другую машину, пусть не столь замечательную, зато куда более неприметную.
Больше всего Пендергаста, видимо, выводило из себя то, что первые два имени из названных Мэри-Энн Робле оказались пустышками: один — точнее, одна — давно умер, другой был non compos mentis,[11] да еще находился в госпитале, в реанимации.
Теперь они направлялись по третьему, и последнему, следу: Денисон Филипс-четвертый, бывший главный консультант «Лонжитьюд фармасьютиклз», вышел на пенсию и тихо жил себе на Бонви-драйв в Сульфуре, в районе загородного клуба «Тихая заводь». Адрес и имя уже создали в голове Хейворд образ их обладателя: эдакий мелкотравчатый представитель состоятельных южан — надутый, самодовольный, пронырливый, не дурак выпить и вдобавок не слишком любезный. Этот типаж она знала еще со времен Луизианского университета.