— Дело — дрянь, Николай. Если до утра не найдем автомат, причем наш, советский, а не китайский ширпотреб, не гарантирую, что об этом не станет известно в Кабуле. Заклятых друзей у нас с тобой предостаточно. На одном особисте свет клином не сошелся. Всем нужны наши должности. Представляешь, что будет?
— Представляю, — лязгнул зубами Яцына и выматерился, — двадцать лет в сапогах, и все понять не могу, почему из-за какого-то бойца, которого ты и в глаза не видел, с тебя семь шкур снимают?
— Прекращай, — оборвал подчиненного полковник, — об автомате думай. Одыла мы теперь не достанем, да и времени нет. Долгая это песня, когда все тихо и тайно делаешь. Остается одно — любой ценой, но до завтрашнего утра автомат найти. Есть мысли?
Полковник с такой интонацией произнес слово «найти», что у Яцыны, хорошо изучившего командира за год совместной службы, не возникло никаких сомнений в своих дальнейших действиях.
— Мысли есть, — ответил подполковник. — Рота тяжелых машин из Хайратона. Всю разбитую технику они уже загрузили и завтра уходят вместе с нашей колонной. Так что, можно сказать, некогда им будет спохватываться. Глаза продрали, хари всполоснули, похмелились — и вперед.
Командир внимательно посмотрел на собеседника. Полковнику скоро заменяться, и в Союзе ожидало его повышение. А на свое место прочил командир именно Яцыну, отстаивая толкового заместителя на всех уровнях. В полку не сомневались, что быть Яцыне со временем командиром. Если, конечно же, ничего чрезвычайного не случится.
— Кто исполнит? — лишь для проформы поинтересовался полковник, заранее зная ответ.
— Бусыгин.
— Только меня не упоминай, — заметил на прощание командир.
— Обижаете, — искренне обиделся Яцына, — все на себя беру. Вы-то при чем?
— С богом, — сказал напоследок полковник, трижды постучав по подлокотнику. — Что Бусыгин хочет, то он получит. Но поторгуйся с ним, поторгуйся, а то жадноват стал товарищ гвардии старший прапорщик в последнее время. Жадноват.
Через полчаса подполковник Яцына беседовал со старшиной первой роты Бусыгиным Валентином Трофимовичем.
Был Бусыгин необычайно проворен, исполнителен и услужлив. Никто лучше старшины не мог на боевых приготовить для командира и его зама сочный шашлычок из свежайшей баранины и достать к нему бутылочку русской водки пакистанского разлива. Но это не было простым лакейством со стороны хитрого прапора. Благодаря сотне мелких и не очень услуг Бусыгин также пользовался благами, которые были доступны лишь полковой верхушке.
Валентин Трофимович наряду с полковником и несколькими подполковниками запускал лапу в продовольственный склад. Оттуда таскали ему солдаты говядину, кур, масло, компоты, маринованные огурчики и прибалтийские шпроты, захлебываясь по дороге в собственной слюне, так как наличие продуктов на складе совершенно не означало их присутствия в офицерской столовой, не говоря уже о солдатских.