Кто погасил свет? (Зайончковский) - страница 242

– Вот, Ларочка! – я поднял палец. – Теперь ты меня послушай, я в этих вещах разбираюсь. С москвичом ты никогда не сойдешься.

Она вскинула брови:

– Это еще почему?

– Потому… потому, что между москвичами существует взаимное отталкивание. В общем, это сложно объяснить, но ты мне поверь.

Лариска задумчиво хлебнула коньяку.

– И что же мне делать? У меня все поставщики местные…

Мне стало ее жалко.

– Даже не знаю, что тебе посоветовать… – сокрушенно покачал я головой. – Например, ты можешь поплакать.

Но плакать Лариска из гордости отказалась.

– Москва слезам не верит! – заявила она. – Я лучше… я лучше напьюсь!

И племянница моя показала себя человеком слова. Она напилась, не сходя с места, прямо у меня на кухне. Когда Лариску затошнило, я отвел ее в ванную, а потом уложил спать. А наутро она накрасилась, села в свою шикарную машину и уехала делать бизнес.

С тех пор ее визиты сделались регулярными. Надо полагать, задушевных подруг у Лариски не было. Да и не с каждой подругой можно запросто раздавить бутылку. А со мной ей было хорошо. Мы пили коньяк, словно два мужика, и, словно две бабы, трактовали о личном по десятому кругу.

И все было славно, несмотря на то что Фил, постоянный участник всех моих кухонных посиделок, считал, что коньяк с разговорами не может заменить личной жизни как таковой. Сам он не пил коньяка и помалкивал, но лишь до тех пор, пока его потребности в личном не заявляли о себе слишком сильно. А когда это случалось, мы оставляли Лариску думать над очередным тезисом, а сами отправлялись во двор, на собачью площадку. Дело в том, что собачья личная жизнь происходит, как правило, на форуме.

Милая наша площадка – она была еще цела. Как много смысла и пользы было в ее ограде! Сколько раз она защищала Фила от больших травильных псов, а маленьких декоративных – от самого Фила. Суки, понятно, были не в счет – их от зубов кобелей защищала сама природа. Правда, только от зубов. Сукам, переживающим трудные дни, вход на площадку был заказан.

И так продолжалось год или чуть более. Коньячные посиделки вошли у нас с Лариской в привычку. С одной стороны, это было неплохо; людям надо иметь привычки – они создают иллюзию устойчивости бытия. Но не все привычки доводят до добра, то есть мы знаем, что некоторые из наших привычек, наоборот, это самое бытие осложняют и даже укорачивают. Полагаю, привычка к коньяку могла довести мою Лариску до алкоголизма; тогда бизнес бы ее захирел, и ее бросили бы последние поставщики. Такая карьера типична – на нервной асфальтовой московской почве спиваются многие, очень многие из тех, кто думал завоевать столицу в частном порядке.