– Такие вот дела… – смущенно подытожил Урусов. Доктор, толкнувшись, отъехал на своем кресле от стола и издал губами продолжительный шлепающий звук:
– П-п-п-пр-р-р… Невроз, возможно… а по сути, я думаю, просто интеллигентские нюни. Тебе, старик, нужен психоаналитик. Для серьезной медицины твой случай интереса не представляет.
Урусов усмехнулся:
– Ну полечи меня без интереса.
– Что ты имеешь в виду? В палату тебя, что ли, положить?
С проворством, неожиданным для его комплекции, доктор задрал волосатую голень одной ноги на ляжку другой, достав босой желтой пяткой собственный живот. Он исполнил давно, по-видимому, мучившее его желание: почесал подошву.
– Сказать по совести, мы тут вообще никого не лечим. Саша с удивлением посмотрел на жирную пушкинскую ступню, блаженно выгибавшуюся под пальцами:
– Вот так серьезная медицина…Что же тогда вы здесь делаете?
– Как что… Изолируем, наблюдаем… таблетками глушим… кормим, наконец. На воле эти ребята многие просто погибли бы.
– А меня ты мог бы оглушить какими-нибудь таблетками? – попросил Урусов.
– Мог бы, конечно… – Пушкин посопел. – Ладно, выпишу тебе кое-что…
Он, нахмурясь и шлепая губами, полез в стол… но вдруг улыбка плеснула ему на щеки:
– Вообще-то, Сань, у меня есть получше идея, как тебя полечить.
– Какая же?
Пушкин взглянул на него лукаво:
– Скажи, трусы у тебя приличные?
Урусов, посоображав секунду, тоже улыбнулся:
– Ты же на работе.
– Ничего. – Пушкин, оживляясь, заколыхался. – Прикроем задницу… Так как, старик?
– Я-то что. – Саша пожал плечами. – Я и сам собирался.
– Заметано! – обрадовался Пушкин. – Вызываем машину. Кресло с доктором подъехало к телефону.
– Алло, гараж? Кто там? Это Пушкин говорит…
Трубка зашептала ему в ухо что-то, от чего лицо Андрея Семеновича порозовело:
– Что значит «нету»?! Ты мне дурака там не валяй, у меня своих дураков целое отделение! – Он повернулся к Урусову: – Не хочет, подлец, по-хорошему понимать… – И в трубку: – Мне что, вашу так, главному позвонить?!. Ах, один «воронок» остался… Ну, и давай сюда «воронок», мы люди не гордые.
Откричавшись, Пушкин бросил трубку.
– То-то же… – Он вытер пот со лба. – А то «нету»!..
Э-э, а ты чего скукожился?
Саша поерзал на стуле:
– Неловко… на казенной машине…
Пушкин опять лукаво усмехнулся:
– Мне – ловко. Я больного повезу.
В эту минуту в кабинет вошла Клавдия Петровна. Потянув носом воздух, она неодобрительно покосилась на Урусова.
– Андрей Семеныч, – сказала она, – Шибаев просит шахматы.
Пушкин нахмурился:
– Не давать.
– Но он плеваться будет, – возразила медсестра.
– Все равно не давать! – В голосе доктора зазвучал металл. – Вы помните, как он меня вчера обозвал?