Так и топал Урусов вдоль пустеющего проспекта, действуя легко и размашисто худыми ногами. «Шел Саша по шоссе…» – шептал он про себя детскую бессмыслицу. В таком ритме он, вероятно, мог бы пройти насквозь весь город, однако в воздухе уже послышался запах «литейки», что означало скорый конец пути. По мере приближения к родимому кварталу Сашины шаги стали замедляться, и этим обстоятельством воспользовалась усталость: она сумела-таки догнать Урусова и пристроиться сзади. Усталость хулигански поддавала ему под колено, заставляя спотыкаться, и вдобавок забралась к нему в сумку, отяжелив плечо.
Но вот уже потянулись знакомые дома, шершавые в желтом свете старых фонарей. Окна в них одни уже спали, из других доносился гром вымываемой посуды, в третьих играли всполохи телевизоров. Урусов ступил в свой двор. На двух столиках в слоистом табачном тумане еще продолжались доминошные баталии; тополя из темноты тянулись сочувственно к азартно каркавшим игрокам. Никто не повернул головы в Сашину сторону, и он прошел бы вдоль дома незамеченным, но вдруг на пути его выросла из темноты фигура старого Роты. Сверкнув глазами, контуженный черно осклабился:
– Смотри! – воскликнул он и показал Саше за спину.
И Саша, как в детстве, невольно оглянулся. Ничего не увидел он, только пустой двор в тусклом мерцании теней и желтоватого фонарного света. Но сердце Сашино почему-то екнуло, и он прошел мимо Роты молча, не улыбнувшись.
Совершив последнее усилие, Урусов на гудящих от усталости ногах взошел на свой этаж. Квартирная дверь, открываясь, пропела тревожно, но тут же, едва впустив Сашу, захлопнулась от сквозняка. Дверь хлопнула и словно прищемила ему какой-то размотавшийся нерв… Урусова прошило испугом, потому что в передней, совсем близко, что-то неожиданно загремело. Рефлекторно Саша нащупал выключатель и зажег свет… Уф!.. На комоде под зеркалом сидел Сема и, пригнув голову смотрел ему выжидающе глаза в глаза. Рядом с котом лежала опрокинутая цветочная ваза.
– Ах ты негодник! – Урусов потянулся, чтобы взять его на руки.
Но Сема расценил его жест по-своему: он-то знал, что бывает с котами за беззаконные прогулки по комодам и битье ваз. Он весь подобрался, зашипел и, оттолкнувшись вбок всеми четырьмя лапами, прыгнул в сторону. Сема описал в воздухе некрутую параболу, шлепнулся на пол и, засвистев когтями, бросился из передней наутек.
Саша привел поверхность комода в порядок – погром был, в сущности, невелик.
– Эй! – позвал он. – Куда ты сбежал, трусишка? Сейчас будем ужинать.
Никто не откликнулся ему из темноты квартиры.