Сегодня спалось на редкость отвратительно. Немолодой уже хрёпл, ста семидесяти лет от роду, не переставая ворочался в изгибе дымохода, устраиваясь то так, то сяк на подстилке из трухи и листьев, что залетали по осени в трубу. Благо, уже много лет никто в доме не пользовался каминами, и он перебрался жить в этот уютный дымоход с пустого и холодного чердака.
Хрёпла звали Иван Андреевич, вернее — это он сам себя так звал, потому что, как зовут его на самом деле, давно запамятовал. Имя для хрёпла, конечно, необычное, но что поделать, богатой фантазией он не отличался. Лет сто назад, очухавшись после очередной весьма продолжительной спячки и осознав, что позабыл все на свете, даже собственное имя, хрёпл не на шутку огорчился. Десять лет подряд, временами просыпаясь — как правило, это случалось под конец лета — он пытался вспомнить хоть что-нибудь, хотя бы имя, но все потуги оказывались тщетными. Чем больше проходило времени, тем крепче все забывалось.
Тогда хрёпл вознамерился придумать себе новое имя. Целое лето и осень, до самых холодов, он шебуршал по чердаку, пугая кошек и голубей, и думал, думал, думал. И придумал даже несколько вариантов, но все они ему категорически не понравились.
И тогда он решил, что возьмет себе первое же попавшееся имя, которое услышит или увидит. На этом и успокоился. Прошло еще несколько лет — кажется, хрёпл провел их в спячке — пока его не потревожили.
В квартире на верхнем этаже появились новые хозяева. Они притащили на чердак кучу всякого старого хлама. С большим любопытством исследовал хрёпл свои чердачные владения, выискивая что-нибудь интересное для себя. Тут-то и попалась ему на глаза маленькая книжка с порванной обложкой. Крупными черными буквами на ней было написано: «БАСНИ. ИВАН АНДРЕЕВИЧ», а дальше кусок обложки был оторван. Вот и вспомнил хрёпл, что так и не подобрал еще себе имя.
Несколько дней подряд бродил он по чердаку, проговаривая вслух: «Басни. Иван Андреевич, Басни. Иван Андреевич…», привыкая к новому имени. Получалось слишком длинно. Сложно было выкрикнуть такое имя на одном дыхании, поэтому от слова «Басни» хрёпл предпочел избавиться. Потом он даже решил проверить, как отнесутся к такому имени окружающие, но окружающих не было, и хрёпл благополучно забыл об этой затее.
И вот, как-то раз, на свою беду на чердак зашел дворник — вроде бы, звали его Петрович — и принялся выносить хлам на помойку. Работал он медленно, вытаскивал по чуть-чуть, чтоб не перенапрягаться, а после обеда еще и подвыпил изрядно. Потревожил он покой хрёпла, а своими хождениями туда-сюда, достал его окончательно. Под самый вечер, пришел Петрович на чердак в последний раз, собрать остатки мусора. Подобрал он газеты рваные, тряпки пыльные, и увидел книжку, ту самую, под стропилами, которую, хрёпл, разумеется, считал уже своей. Расстроился хрёпл и начал судорожно соображать, как бы помешать Петровичу.
