Пламя клинка (Чекалов) - страница 60

Город, под которым живет Старейшина Морлихоров, обречен на скорую гибель, ибо, пожрав всех на последних ярусах, тот будет подниматься все выше, пока не вырвется на улицы детинца, разрывая людей на части и круша здания.

— Лучше скажите, как вы? — добавил я. — Не рано ли вам приступать к работе?

— Глупости, — буркнул Торвальд. — Он едва меня зацепил. Просто размягчился я с вами, люди, слабым стал, таким же, как вы. Гному не к лицу бежать с поля боя только потому, что он получил по шапке.

— Вы вовсе не бежали, — ответил я. — Только глупец мог бы поверить в обратное. Вам надо было вернуться и чинить големов. Как дела у них?

— Хорошо, — отозвался Торвальд, и его каменное лицо впервые смягчилось.

Я понял, своих механических помощников он ценит гораздо выше, чем людей и даже других гномов.

— Идемте, — сказал инженер, — я вам покажу кое-что.

Мы подошли к огромной доменной печи, сложенной из черепов драколичей. Темный смолистый дым клубился над ее жерлом, и раскаленные искры взлетали к далекому потолку.

— Здесь плавится адамантий, — пояснил гном. — Скарбники хотели и сами, но такую работу я никому не могу доверить.

Он похлопал по костяной стене открытой ладонью. Я предусмотрительно держался подальше. Гномья домна никогда не тронет своего хозяина, а вот всем остальным лучше не рисковать.

— Каждый месяц мы отсылаем в столицу партию слитков, — добавил Торвальд, и в голосе его звучало усталое сожаление.

Горько ему было отдавать такое сокровище, но гном понимал, что это цена за независимость Малахита.

— А вот и он, мой красавец, — прошептал инженер.

Лязгнули тяжелые цепи, и сквозь клубы смолистого дыма я увидел пятипалую руку-голема. Пропеллер с нее был снят, она висела на крюке подъемного крана и медленно опускалась в домну.

— Жидкий адамантий — лучшее средство для лечения големов, — с гордостью пояснил Торвальд. — И царапинки не останется. Второму повезло меньше…

Мы подошли к огромному верстаку неправильной треугольной формы. На ней лежала механическая рука — та самая, которую морлихор разорвал на части.

Над ней склонилась Оксана. Поверх кожаного доспеха она надела широкий ультрамариновый фартук, какие носят инженеры-алхимики.

Длинные, изящные пальцы девушки были измазаны машинным маслом и кровью. В правой руке она держала изогнутую иглу с толстой суровой ниткой, в левой — отвертку, и белые шипящие молнии играли на крестовом наконечнике.

— Она хорошо справляется, — чуть слышно произнес Торвальд. — Прям чудеса творит. И формулы инженерные все назубок знает; толковая девка, что ее в мечницы понесло?