В полночь, когда девушки, простившись с отцом и Сантэн, скромно и послушно шли в свой номер, Шаса и Дэвид вытаскивали их с балкона, и компания отправлялась танцевать в boоtes[62] на левом берегу или слушали джаз в погребках Монмартра, где они обнаружили черного тромбониста, от чьей игры мурашки шли по спине; заходили в маленькие кафе, где и в три утра можно было полакомиться улитками или свежей земляникой.
На рассвете, когда четверка кралась по коридору, чтобы вернуть девушек в их номер, они услышали знакомые голоса в лифте, остановившемся на этаже, и едва успели спуститься по лестнице и затаиться на площадке: девушки носовыми платками затыкали рты, чтобы сдержать хихиканье, а над ними Сантэн и Блэйн, великолепные в вечерних нарядах и не подозревавшие об их присутствии, вышли из лифта и рука об руку направились по коридору к номеру Сантэн.
Компания с сожалением покинула Париж и в отличном настроении доехала до немецкой границы. Предъявили паспорта французским таможенникам и проследовали далее с типичным галльским щегольством. Оставив у шлагбаума «бентли» и «даймлер», они направились к немецкому пограничному посту, где сразу увидели разницу в отношении к ним двух групп чиновников.
Два немецких офицера были безукоризненно одеты, их обувь начищена до блеска, фуражки надеты строго под предписанным углом, а на левой руке у обоих – черная свастика на алом и белом поле. Со стены за их столом с фотографии в рамке на посетителей смотрел фюрер, строгий и усатый.
Блэйн с дружелюбным «Guten Tag, mein Herr» положил перед офицером паспорта и стоял, болтая с Сантэн, пока офицер по одному рассматривал паспорта, сравнивал фотографию в документе с хозяином паспорта, ставил визу с черным орлом и свастикой и переходил к следующему паспорту.
Паспорт Дэвида Абрахамса лежал в самом низу, и, дойдя до него, офицер остановился, снова прочел первую страницу, затем стал методично перелистывать и читать все страницы паспорта, после каждой внимательно глядя на Дэвида. Через несколько минут вся группа, окружавшая Дэвида, замолчала и стала удивленно переглядываться.
– Я думаю, что-то не так, – негромко сказала Сантэн Блэйну, и тот подошел к столу.
– Какие-то проблемы? – спросил он, и офицер ответил на правильном, хотя и с акцентом, английском:
– Абрахамс – это ведь еврейская фамилия?
Блэйн раздраженно покраснел, но, прежде чем он успел ответить, за ним остановился Дэвид.
– Да, это еврейская фамилия, – спокойно сказал он. Чиновник задумчиво кивнул и постучал по паспорту пальцем.
– Вы признаете, что вы еврей?