– Еврей, – все так же спокойно ответил Дэвид.
– В вашем паспорте не написано, что вы еврей, – уличил таможенник.
– А разве должно быть написано? – спросил Дэвид.
Офицер пожал плечами и спросил:
– Вы хотите попасть в Германию – вы, еврей?
– Я хочу попасть в Германию, чтобы принять участие в Олимпийских играх, на которые меня пригласило немецкое правительство.
– Ага, значит, вы спортсмен-олимпиец – еврейский спортсмен-олимпиец?
– Нет, я спортсмен-олимпиец из Южной Африки. Моя виза в порядке?
Офицер не ответил на этот вопрос.
– Пожалуйста, подождите.
Он вышел через дверь в стене у него за спиной, прихватив паспорт Дэвида.
Они услышали, как он с кем-то говорит в кабинете за стеной, и посмотрели на Тару. Она единственная из них немного понимала по-немецки, потому что изучала его для вступительных экзаменов и сдала, получив высший балл.
– Что он говорит? – спросил Блэйн.
– Они говорят слишком быстро… все время «евреи» и «Олимпиада», – ответила Тара, и тут дверь отворилась, и офицер вернулся с другим человеком, полным, розоволицым, очевидно, его начальником, потому что его мундир и манеры были гораздо более внушительными.
– Кто здесь Абрахамс? – спросил он.
– Я.
– Вы еврей? Вы признаете, что вы еврей?
– Да, я еврей. Я уже много раз говорил это. Что-нибудь не так с моей визой?
– Подождите, пожалуйста.
На этот раз в кабинет ушли все три чиновника, опять с паспортом Дэвида. Зазвонил телефон, потом послышался голос старшего офицера, громкий и подобострастный.
– Что происходит?
Все опять посмотрели на Тару.
– Он говорит с кем-то в Берлине, – ответила Тара. – Объясняет насчет Дэвида.
Односторонний разговор в соседней комнате закончился «Jawohl, mein Kapitän», произнесенным четыре раза, каждый раз все громче, и выкриком «Heil Hitler!». Снова звякнул телефон.
Три чиновника один за другим вышли в комнату. Розоволицый начальник поставил в паспорт Дэвида штамп и картинно протянул паспорт.
– Добро пожаловать в Третий Рейх! – провозгласил он, вскинул правую руку раскрытой ладонью вперед и крикнул: – Heil Hitler!
Матильда Джанин нервно хихикнула:
– Какой забавный!
Блэйн схватил ее за руку и вывел из кабинета.
Молчаливые и подавленные, они въехали на территорию Германии.
Остановились в придорожной гостинице, и вопреки своим привычкам Сантэн сразу приняла номера, не осматривая предварительно постели, санитарные узлы и кухню. После ужина никто не захотел играть в карты или осматривать деревню, поэтому спать легли еще до десяти.
Однако к завтраку хорошее настроение вернулось, и Матильда Джанин насмешила всех стихотворением, которое сочинила и в котором описала подвиги отца, Дэвида и Шасы на предстоящих играх.