— Перестань! — закричала Марина. Слезы выступили у нее на глазах, она отвернулась и, сдерживая клокочущие в горле рыдания, выдавила из себя: — Я… приняла решение! И не смей меня отговаривать!
Галя осторожно положила ладонь на ее руку, погладила успокаивающе:
— Я поеду с тобой.
Марина отдернула руку, замотала головой:
— Не надо!
— Поеду, — спокойно и твердо повторила Галя. — Ты долго там пробудешь?
— День-два. Если все будет нормально… — Марина подняла лицо, посмотрела на подругу заплаканными глазами. — Я стала злая. Ты… прости меня.
— Когда? — так же спокойно и твердо спросила Галя.
Марина окинула взглядом гору бумаг на своем столе:
— Сейчас… Вот истории болезни закончу и назначения выпишу. И поедем.
Военные бессознательно ходят в ногу, даже если они не на работе. Ну, например, идут по коридору больницы.
Шаги приближались к кабинету Марины, гулкие, ритмичные, словно шел очень большой и тяжелый солдат, шел походным маршем и с полной выкладкой. Галина прислушалась, встала.
Дверь распахнулась, и вошли двое: Иван Столбов и Алексей Жгут.
Марина застыла как вкопанная. Галина, вспыхнув, набросилась на мужа:
— Ты еще откуда взялся?
— Оттуда, — безмятежно ответил Жгут и, не смущаясь суровым приемом, поманил ее к себе: — Иди-ка сюда, Галчонок! Иди-иди, что скажу…
Галина подозрительно посмотрела на него, но подошла. Алексей галантно подхватил ее под локоток и вывел из кабинета, не забыв тщательно закрыть за собой дверь.
Марина все продумала, все взвесила — за и против — и приняла решение. И она не собиралась это решение менять. Все было ясно. Еще мгновение назад. Но вот она увидела его — стоящего посреди кабинета, увидела его сияющие влюбленные глаза, мальчишечью улыбку, такую добрую, такую счастливую… И все ее логичные рассуждения, все разумные доводы, вся ее решимость куда-то делись.
— Марина моя… — выдохнул Иван. — Мариночка… Я все знаю.
Марина изо всех сил старалась держать себя в руках. Она не дрогнула, не побежала к нему, даже не улыбнулась. Она сказала ледяным насмешливым голосом:
— Может, поздороваешься сначала?
Но Иван не обиделся, он послушно кивнул:
— Здравствуй, Марина!
Ей больно было слушать этот ликующий голос, видеть эти сияющие глаза. Так здороваются с солнцем, с первым снегом, так дети смотрят на новогоднюю елку в ожидании сказки, подарков и бенгальских огней.
Иван шагнул к ней и опустился на колени.
— Здравствуй, мой самый любимый человечек на Земле! Я люблю тебя! И я люблю твоего ребенка! А это, кстати, ему…
Иван торопливо достал из пакета несколько ярких пластмассовых шариков, уточек и рыбок, потряс их и сообщил: