Самый озорной из троих — Кешка.
Самый озорной из сорока семи — Кешка Степанов, ученик токаря, про которого Аркадий Ступин сказал: «Главный озорник в цехе». Сорок семь учеников в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет.
Вернувшись в свою комнату, Аня постояла у порога, хмуро сдвинув брови. Надо было сию же минуту, не медля, занять себя делом, чтобы не растерять бодрого, чудесного настроения. В этой комнате жили воспоминания. Они словно подстерегали ее, теснясь за спиной: оглянешься, а они тут как тут.
Тряхнув головой, сжав губы, Аня решительно зажгла настольную лампу, выдвинула нижний ящик письменного стола — потрепанные, пожелтевшие, стопками лежали там институтские учебники и конспекты, зачитанные перед экзаменами, испещренные пометками и подчеркиваниями.
Она раскрыла конспект по технологии, с которого решила начать, но читать не могла: так ясно припомнились студенческие дни, подруги Светлана и Люба, с которыми сидела ночи напролет, ожесточенная зубрежка и перекрестные опросы, короткие перерывы с хохотом, возней и поздними торопливыми ужинами... Павлуша тогда уезжал на монтаж турбины. Он сказал на прощанье, улыбаясь: «Вы, девочки, не зубрите, а вникайте в самую суть. Поймете — само запомнится...» А потом, целуя Аню, шепнул: «Главное — не волнуйся, ты же прекрасно все знаешь...» Павлуша...
Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. С этим ничего не поделаешь. Как ни притворяйся перед самой собою — все равно от этого не уйти. Одна. Придешь — и некому сказать: «Знаешь, сегодня...» С тех пор как Павлуши нет, будто пружинка внутри прихлопнута, сжата, и никак ей не вырваться на вольную волю. Это Павлуша придумал: «Ты такая неугомонная, у тебя словно пружинка внутри — раз! — и выскочила!» То было от полноты жизни, от такой полноты, когда все интересно, все мило.
Аня раскрыла глаза — сухие, потемневшие. Не надо касаться этого даже мыслью. Надо забыть, что так бывало. Живут же люди и без этого! Делом надо заняться, делом! И не хвататься за все сразу, а продумать то, что нужно завтра и послезавтра.
В сумочке лежало все несложное богатство технического кабинета, врученное ей для ознакомления: планы, списки, инструкции. Аня разложила их перед собою. Морщась, представила себе большую и какую-то тусклую комнату в пристройке цеха, ряды парт, старые плакаты на стене. Сюда приходили на занятия — рассядутся по партам, отзанимаются и уйдут, ни на чем не задержав внимания. Помещение было, а технического кабинета не было. И его-то надо создать в первую очередь.