Надя взглянула на часы: половина пятого. Конечно, часы отстают. Она посмотрела на окно — уже темнело. Но девушка никак не могла припомнить, когда начинает темнеть. Поставив стрелку на восемь, она махнула рукой: ей ведь не надо бояться, что завтра опоздает на работу или в школу!
Старшая сестра принесла и поставила на стол подогретый борщ, приготовленный к обеду. Сестры, которые обыкновенно ели шумно, весело, сейчас сидели притихшие.
Послышался стук в окно и знакомый кашель. Надя вскочила, открыла дверь.
Тяжело дыша, вошел дед Яшкин, их частый гость и добрый сосед.
Это был старик высокого роста, широкий в плечах, с реденькой бородой на морщинистом лице.
Трое его сыновей служили в армии. До войны двое семейных переехали в город, а старик с самым младшим, трактористом, жил в деревне. Когда и третий ушел на фронт, старик остался один-одинешенек. От скуки стал работать, на этот раз сторожем: магазина сельпо.
Хозяйка поставила тарелку борща и заботливо пригласила:
— Ешь, дед, пока не остыло. Ешь, а то ты, наверное, голоден.
Старик опустился на стул, молча отломил кусочек хлеба, взял ложку и начал есть.
Взглянув на Надю глубоко запавшими глазами, он внезапно грубо сказал:
— К чему ты волосы раскудрявила, как каракулевый мех? Нехорошо. И одежду нужно носить похуже, постарее…
Надя поняла, в чем дело. Пожав плечами, произнесла:
— Волосы у меня сами такие, от природы. И потом, не знаю, как еще можно проще одеваться. Лицо, что ли, углем намазать?
— А то как же! — нахмурил старик густые брови. — Каждый из них, из собак, охоч до женщин. Ни стыда, ни совести…
— Вчера еще мы были свободными людьми, сегодня хуже рабов стали. Никак не могу привыкнуть к этой мысли. Но до каких пор, дед? Скажи, у тебя-то есть надежда? — спросила хозяйка с волнением и болью в голосе.
— Я о тебе подумал, — облизывая ложку, спокойно произнес старик. — Что ты, телка одинокая, мычишь все?
— Да ты о деле говори, — стукнула ложкой по краю тарелки старшая сестра.
— Дела-то у нас одни. Сейчас выдюжить надо, а не хныкать.
— Дед, — повторила хозяйка, — у тебя есть надежда?
— Что за вопрос? — солидно, степенно продолжал старик. — Сегодня надежда у меня сильней, чем вчера, а завтра будет сильнее, чем сегодня. Раскусил я этих "победителей"! Нет, я верю русскому человеку. Его душа для друга теплая, как солнце, для врага — страшная, как наша зима. Нет силы, которая могла бы завоевать русскую землю. Слава богу, русское небо такое широкое, что если одну его сторону застелют черные тучи, то буран, поднявшийся с другой стороны, разгонит их. Всегда так было, всегда.