— Погодите, погодите! Это же плохая примета — фотографироваться втроем. Кэй, там стояла маленькая куколка, да, да, там, в прихожей — стеклянная фигурка, сбегай, принеси её. Можно просто её в ладони зажать и сфотографироваться.
Я бегом кинулась в прихожую и схватила куклу. Прохладное стекло прикоснулось к ладони. С замирающим сердцем я смотрела потом на проявленный снимок, который запечатлел троих, но я знала, что там есть еще один — невидимый. Трое, но на самом деле четверо. И всё-таки трое.
Эта и ещё чуть больше десятка старых фотографий висели на стене.
— Да, все это время они были где-то спрятаны, — промолвила я, и Момо внимательно посмотрела на меня:
— Когда вот так достанешь их откуда-нибудь и начнешь рассматривать, то кажется, что все это было по правде.
Слово «по правде» Момо произнесла особенно отчетливо.
— Это и так было всё по правде. На самом деле, — сказала я, на что Момо покачала головой.
— Но я-то не помню, по правде это было или нет.
Мама громко рассмеялась.
Глаза Рэя на фотографии куда-то сосредоточенно смотрели. На что он так пристально смотрел, я уже не помнила.
Может, Сэйдзи выберет время встретиться со мной. «Выберет время, не выберет время», — поразилась я формулировке собственных мыслей. Неужели наши с ним отношения заключались лишь в том, что он иногда выбирал на меня время, а иногда нет.
— Не может быть, — тряхнула я головой.
Приободрившись, я набрала его номер. «Ненавижу телефон, — как-то давно говорила я Сэйдзи. — Неприятно, оттого что я не вижу, что ты делаешь, когда разговариваю с тобой».
— Что бы я ни делал, я всегда в порядке, — ответил Сэйдзи.
Слово «в порядке» меня рассмешило. Действительно, Сэйдзи выглядел так, будто у него всё в порядке. Всегда уравновешенный, спокойный, казалось, ни что не в силах вывести его из себя.
— Э-э, — начала я, но жесткий голос прервал меня.
— Я сейчас занят.
— Но… — не отступалась я.
— Правда, я не могу сейчас разговаривать.
В самом деле, вот бы увидеть, что он в данный момент делает. Я прислушалась, но так ничего и не расслышала. На улице он сейчас или в помещении. Если взял трубку, значит, вряд ли у него сейчас совещание. А, может, он вышел на минутку, чтобы ответить на звонок. Но если он не хочет разговаривать со мной, зачем тогда ему выходить?
«Ненавижу телефон», — еще раз подумала я.
— Понимаю, ты занят. Позвони мне, как освободишься, — попросила я и почувствовала, как Сэйдзи замялся.
Должно быть, не решается заявить: «Не звони мне больше». В чем же причина того, что Сэйдзи стал таким? Как бы то ни было, мне трудно его понять.