Так же как Пенни за многое ненавидела себя — она не могла забыть его измену, не поддержала мужа, когда он нуждался в ней, не понимала, как тяжело ему было…
— Я не могу справиться с этим, — призналась она. — Каждый раз, когда ты касаешься меня, я думаю… о той женщине. Мне кажется, занимаясь любовью со мной, ты будешь нас сравнивать. — Это были самые тяжелые и честные слова, которые она когда-либо говорила ему. Пенни провела ладонью по щеке Даниэля. Она любила его, это правда. — Я могу простить тебя, Дэнни, — шепнула она, покачивая головой из стороны в сторону, Пытаясь избавиться от чувств, раскаленным железом терзающих ее. — Тебе было плохо и одиноко, я понимаю, правда. И я прощаю тебя, но…
— Но?.. — его темно-карие глаза были полны слез.
— Но я не знаю, как забыть… — ответила она. — Я очень старалась, но у меня не получается. Мне нужно больше времени.
В комнате воцарилось тягостное молчание.
Пенни хотела бы разозлиться, но гнев ушел, осталась лишь боль. И именно эта боль сдерживала ее.
— Мне нужно идти, — сказала Пенни.
Даниэль провел рукой по волосам:
— Я останусь здесь, не буду тебе мешать.
— Спасибо.
Пенни открыла дверь:
— Прощай, Даниэль.
Он не ответил, и она вышла из номера.
Даниэль закрыл дверь как можно тише. В голове стучало, руки дрожали, тело не слушалось.
— Черт возьми! — вскрикнул он неистово, злясь на слезы.
Как безумный Даниэль оглядывал комнату в поисках того, что можно было бы разбить. И он нашел. Он не мог больше сдерживать ярость.
Даниэль схватил бутылку шампанского и бросил ее в стену, вздрогнув от звука разбившегося стекла. Затем он потянулся к бокалу, ненавидя все в этом номере. Особенно ту идеальную сцену, которую он попытался создать.
Он поднял руку, чтобы метнуть в стену и бокал, но не сделал этого. Рыдания сотрясали его тело.
Даниэль уронил бокал на пол и упал на колени. От отчаяния, одиночества и душевной агонии он закричал, как раненый зверь. Слезы текли по его щекам, у него не было сил бороться с ними.
Теперь он знал, что такое разбитое сердце. Знал, что чужая боль может убить человека. Потому что боль, которую он чувствовал сейчас, была такой же реальной, как если бы кто-то ударил его ножом в живот и оставил истекать кровью.
Он потерял Пенни. И в целом мире никто и ничто не в силах ему помочь изменить это.
Через два дня она уедет.
Его брак разрушен — и ему некого винить, кроме себя.