- На что? - подозрительно спросила Маруша.
Ворон злобно скривился, словно не ожидал встречного вопроса.
- На беседу, - после трехсекундной паузы каркнул он. - Я думаю, тебе известна хотя бы одна удивительная история.
- Разумеется, - кивнула Маруша, не следовало упускать ни единой возможности потянуть время. - Только ты рассказываешь первым.
- Ладно, - неожиданно согласился ворон.
25
- История, - прокаркал длинноклювый. - Про что же будет наша история? - он снова распушил свой веер и огладил его любовным взглядом. - А пусть она будет про перо! Не возражаешь?
- Насчет истории про перо возражений нет, - чеканя каждый слог, ответила Маруша.
- На-ачне-ом, - разочаровано протянул Соджобо. - А дело было так. Лежало поперек тропинки павлинье перо. Не то, где один глазок. И не два, которые навевают ненужные раздумья. Трехглазое, как у меня, - кончик крыла легонько щелкнул по удивительному перу, а ворон продолжил:
- Перо с тремя глазами приносит счастье. Без базара! Только редко встречается. Проще загнать братков поискать четырехлистный клевер, чем раздобыть такое перышко. А тут лежит оно на тропинке. Одинокое и совершенно бесхозное.
То ли на беду, то ли на удачу несло по лесу сороку. Голодную - жуть! Червяков синицы склевали, жучков дятел перехватил, а комаров в тот день стрижи поели. Мухи тоже куда-то делись. Видно, не сезон. А жрать-то хочется. Желудок урчит, пищи просит. Зима ли, лето - ему все без разницы.
- О! - заорала голодающая. - Легендарное перо. Эх, и чего меня задержаться выперло. Не иначе, как птица счастья над здешними местами пролетала. И рвани я сюда пораньше, непременно свой кусок бы отхватила. Не судьба, видать!
А перо тем временем лапами так и вертит. Неудивительно. Красивое оно, зараза. Сорока половину своих перьев отдала бы, вырасти у нее три таких. Да только кто ж в самом обычном лесу будет чудеса над сороками задарма творить?
- А не воткнуть ли мне его? - призадумалась белобокая. - Глядишь, и меня кто за птицу счастья посчитает. Тут-то жизнь моя к лучшему и изменится. Не может у птицы счастья поганой жизни быть, как у сороки.
Сказано - сделано. Воткнула перо и в лужу на себя любуется. Издалека-то вид ничего, но сороке самой не сладко: чувствует, что перо инородное. Оно и колется, и под ногами путается. И на ветку сесть по нормальному не получается. А еще следить постоянно надо, как бы не оторвалось, да снова не потерялось. Да и летать затруднительно. Особенно, когда ветер. Тогда любой поворот в адовы муки превращается. Вроде сама-то повернула, а перо так и несется по прямой. Тут уж и сороку как развернет обратно, как вмажет о ближайшую сосну. Даром, что на птицу счастья похожа.