– А околоточный – это ты сам придумал? Или наверху решили шагнуть на столетие назад? – спросил Петр Васильевич.
– А ты как думаешь? Ты думаешь, они только названия поменяют? Они под эти старинные названия всех наших полковников и генералов разжалуют. А то у нас полковники по крышам с пистолетом за всякой швалью гоняются. Или в кабинетах бумажками шебаршат. А всего и полку-то у тех полковников – раз-два и обчелся. Нет, брат ты мой, тут пахнет большим потрошительством. А иначе зачем? Иначе чистая глупость да и только. Вот нацепят мне на грудь бляху с чайное блюдце с двуглавым орлом, чтоб издали видать было, повесят какой-нибудь аксельбант и назовут околоточным без всяких званий и погон. Впрочем, погоны, пожалуй оставят. Но без звезд. А пока капитанствую… над самим собой.
Они покинули избу, вышли на улицу, сели на лавочку. Над ними в ультрамариновом небе мигали мириады звезд. На дальнем конце деревни выла собака. Ни ветерка, ни облачка, все точно застыло в тревожном полусне.
– А ведь, похоже, дымком попахивает, – произнес Александр Трофимович, с шумом втянув в себя воздух. – Точно, точно. Только не пойму, откуда.
– Кто-нибудь печь затопил, – высказал предположение Петр Васильевич.
– От печи не такой запах. Это гарью тянет. Не иначе… Вот подняться бы сейчас вверх, хоть бы и на воздушном шаре, и глянуть, что и где происходит. А то сидишь тут, а что под боком делается, не знаешь. Лесников поразогнали, леса пораздавали всякой сволочи, а им лишь бы нажиться. Начальство у нас, брат, думать не хочет и не умеет. Дальше своего носа не видит. Да и под носом ему одни деньги мерещатся. А почему? А потому, скажу я тебе, что те, кто в самом начале вокруг Ельцина крутился, нахапали себе выше головы, сидят по заграницам и в ус не дуют. Другие, которые опоздали, на них смотрят, слюни распустили и думают, что и они ничуть не хуже. Как говорится, дурной пример заразителен. Россия, одним словом… – Шумно вздохнул, поднялся. – Ладно, пойду. Так ты, Василич, все-таки прими меры. Чтобы потом не пороть горячку.
– Ты думаешь?..
– Лучше перестраховаться. Видал по телеку? – люди выскакивали из домов в трусах да ночных рубашках. Хорошо, если пронесет, а если, не дай Бог…
– И с какой стороны, по-твоему, может придти огонь? – спросил Петр Васильевич. И тут же оговорился: – Если придет, конечно.
– Кто ж его, Василич, знает. Бросит кто-нибудь окурок – и полыхнет. Или молния. Мало ли что… Природа – это, брат… ее не угадаешь. Пустое дело. Ну, спокойной ночи. – И Трофимов, тиснув руку Камаева своей огромной пятерней, потопал на другой конец деревни.