– И часто такое случается в вашей работе? – спросила Инга, не глядя на него и с трудом выговаривая слова.
– Часто – это сколько, по-твоему? – ответил он не сразу вопросом на вопрос.
– Часто – это часто!
– Часто – понятие относительное. Каждый день, раз в неделю, раз в год – вот конкретные понятия.
Он сам не понимал, почему говорит с ней подобным тоном. Он испытывал раздражение оттого, что затеял нелепые детективные игры. Произвести впечатление захотелось, что ли? Она далека от всего этого, а он просто дурак, пацан недоделанный.
– Вот это! – она показала пальцем на красочные фотографии, лежащие в ряд на столе. – Сколько раз в год?
Шибаев вздохнул и сказал осторожно, намеренно занижая цифру, чтобы не пугать ее:
– Три-четыре, я думаю.
– Бедные вы, – вдруг сказала она, глядя на него со странным выражением. – Как же вы после этого… – Инга не закончила фразу, но он понял, что она имела в виду.
– Привыкли. Человек ко всему привыкает. Знаешь, я передумал, – произнес он внезапно, не глядя на нее. – Хватит страшилок, ставим точку и едем на реку купаться. Вода, говорят, совсем теплая. – Он собрал фотографии со стола и принялся засовывать их в конверт.
– Не хочу! – сказала Инга. – Дай сюда! – она протянула руку.
Шибаев, поколебавшись, вложил конверт ей в ладонь, но не спешил разжимать пальцы. Инга дернула конверт, но Александр все его не выпускал. Инга дернула сильнее:
– Дай!
– Я нашел ее, – сказал он вдруг, и Инга от неожиданности разжала ладонь.
– Покажи!
Она взяла протянутую им фотографию, положила рядом со снимком Лены Савенко, лежащим на столе. Первое фото делали, видимо, в местном ателье. Лена со «взрослой» прической – завитыми, собранными в узел на затылке волосами – сидела в старинном кресле на фоне шикарной драпировки, в неестественной, слегка напряженной позе, с книжкой на коленях, смотрела вдаль и улыбалась кончиками губ. Красиво и помпезно, по законам провинциального шика. На простеньком лице ее написаны простодушие, доверчивость и радостное ожидание подарков судьбы. На другой фотографии оказалась та же девушка, но, боже мой, какая разница была между снимками! Лена, обнаженная, лежала, вытянувшись, на узком длинном столе, покрытом белой клеенкой. Заострившееся бледное лицо в синяках и царапинах, ссадины и следы порезов по всему телу…
– Как это… – начала потрясенная Инга, но Шибаев перебил ее:
– Она побывала в руках маньяка, человека с явными психическими отклонениями. Он нанес ей множество неглубоких ножевых ран…
– Изнасиловал?
– Нет. Она была девственницей. Он держал ее на даче за городом. Ей удалось вырваться оттуда… Она бежала ночью в метель босая, раздетая, и… ее сбил автомобиль, который случайно оказался там, если, конечно, владелец машины рассказал правду. Не вижу, однако, зачем ему врать. Он привез ее в районную больницу. Она умерла утром следующего дня, не приходя в сознание, или, вернее, того же, потому что машина сбила ее около полуночи.